— И долго ли?

— Без понятия.

— Его что-то тревожит?

Великий Ворон, склонила набок голову и долго рассматривала Барука с блюда.

Барук неожиданно ощутил тошноту и отвел глаза. — Итак, я не без причины… беспокоюсь.

— Хозяин спрашивает: когда начнется?

Верховный Алхимик опустил глаза на размотанный свиток — дар Аномандера — и кивнул. Но ничего не сказал.

— Хозяин спрашивает: тебе нужна помощь?

Барук моргнул.

Хозяин спрашивает, — неумолимо продолжала Карга, — должна ли сказанная помощь быть официальной, или лучше подходит тайное содействие?

«О боги!»

— Хозяин спрашивает: следует ли милой Карге оставаться в гостях всю ночь, ожидая ответов на эти вопросы?

Стук за окном. Барук торопливо поднялся и подошел к окну.

— Демон! — заорала Карга, раскрыв огромные крылья.

— Один из моих, — успокоил Барук, открывая задвижку и железную ставню. Сделал шаг назад, когда Чилбес показался на глаза и закряхтел, неловко влезая внутрь. — Хозяин Барук! — завизжал он. — Вон! Вон! Вон!

Теперь Барука не просто тошнило, а словно промораживало до костей. Осторожно закрыв окно, он поглядел на Великого Ворона. — Началось, Карга.

Демон заметил ее и оскалил зубы, прошипев: — Гротескная монструозность!

Карга изобразила, будто бьет его клювом. — Раздутая жаба!

— Тихо вы! — рявкнул Барук. — Карга, можешь остаться на всю ночь. Чилбес, найди себе место. Для тебя еще будет работа. Когда потребуешься, позову.

Показав Ворону раздвоенный язык, неуклюжий демон пошел к очагу. Залез в мерцающие угли, потом скрылся в дымоходе. Черная сажа посыпалась дождем, над очагом нависла туча пыли.

Карга каркнула: — Слуги твои дурно воспитаны, Верховный Алхимик.

Но Барук не слушал. Вон.

Вон!

Одинокое слово звенело в уме громче храмового колокола, заглушая прочие звуки и мысли; однако он успел уловить некий быстро угасающий отзвук…

«… верный союзник, поверженный, и кровь была на лице его…»

Лорд Аномандер не потерпит лжи

И жить во лжи не станет; глухота

Могла благословить и дни его и ночи

За черным ливнем, за стеною

Черного Коралла. Но увы,

Такому не бывать. А мы решили

Не слышать ничего, ни скрипа и ни стона

Колес ужасных, ни шуршания камней,

Ни лязга злобного цепей — как будто

На отдаленный мир тьма опустилась,

Из адской кузни призраков прорвавшись,

Над рваным горизонтом солнце не восходит

Не в нашем мире, а в каком другом.

О да, благослови нас, Аномандер, ложью,

Свидетельствами тихого удобства,

Мы не рабы, рабы не мы, и гнет

Всего лишь заблужденье; цепи лопнут

От мысли; эти вопли и стенанья —

Всего лишь шепот замирающего сердца,

Короче, все вранье, друзья мои! И нет

Высокого Властителя, который

Поклонникам не внемлет, и клинок

Пуст изнутри, лишен воспоминаний. Место

Для пленных душ, влачащих за собой

Корней лишенный храм — воображенье, плод

Больного и немудрого рассудка,

Все к лучшему в сем лучшем из миров,

Пусть мы останемся в комфорте, пребывая

Слепыми и глухими, но с покоем

Придуманного места, славного порядка…

«Аномандарис», книга IV, монологи, Рыбак Кел Тат.

Башня Драконов факелом вознеслась над Черным Кораллом. Ее шпиль, нависший над северо-западным углом Нового Андийского дворца, сложен из глыб базальта и облицован фасетками ломкого обсидиана. Вулканическое стекло тускло поблескивает в окружившем город вечном полумраке. На плоской крыше свернулся алый чешуйчатый дракон; клиновидная голова свесилась с края и, кажется, взирает на сумятицу крыш, улиц и аллей далеко внизу.