Они добрались к вечеру. Лагерь, где поместилась большая часть армии пунов, располагался у самой дороги, на скалистом холме, и немного напоминал римский, хотя и не имел четкой прямоугольной формы. Скорее, он напоминал небольшую походную крепость с двумя вынесенными вперед и укрепленными позициями метательных машин, хищно смотревших в сторону гор и по направлению к морю, туда, где продолжала полыхать крепость Сагунт, так и не дождавшаяся от римлян поддержки.

Место для цитадели было выбрано идеально. Находясь у развилки, Сагунт контролировал единственную дорогу, что шла вдоль побережья, и Федор мысленно поаплодировал Ганнибалу за то, что тот уничтожил слабое звено прежде, чем оно смогло проявить коварство в предстоящей войне. Теперь, похоже, тыловым коммуникациям армии пунов в Испании ничего не угрожало.

Еще на подходе к лагерю Чайка заметил, что далеко не все войска карфагенян укрывались за высоким частоколом. Многие шатры и палатки воинов стояли вдоль склона, не имея особой защиты. Но когда морпех разглядел, кто жил в этих шатрах и сидел сейчас вокруг костров в ожидании, пока туши кабанов зажарятся получше, то сразу схватился за меч, — настолько сильны оказались воспоминания.

Это были кельты. Чуть по-другому одетые, многие в странных кожаных шлемах. Но раскрашенные лица и стоявшие дыбом волосы большинства воинов не оставляли сомнений. А число их переваливало за десяток тысяч.

Федор с трудом оторвал ладонь от рукояти меча и поспешил за своим командиром через укрепленные ворота в громадный лагерь. Палатки здесь тоже выстраивались рядами, хотя и не такими ровными, как у римлян. Скорее, они расставлялись группами, в соответствии с еще неизвестным Чайке, но явно существующим здесь принципом. Внутри лагеря ветвились дороги, а кроме шатров и палаток находилось еще множество деревянных бараков, конюшен и других сооружений, не совсем для морпеха понятных. Здесь же располагался осадный обоз с внушительным количеством метательных машин. Наибольшее же впечатление произвели на Федора гигантские помещения для слонов, спокойно взиравших из глубин своих стойл на кипящую вокруг них людскую круговерть.

Состав воинов, попадавшихся на глаза, отличался, по мнению морпеха, некоторой пестротой. Как, впрочем, и их вооружение. На самом же Федоре новенький темно-синий кожаный панцирь с нашитыми поверх него металлическими пластинами сидел как влитой. Бедра почти до колен прикрывало некое подобие юбки из прочных кожаных ремней, способных противостоять рубящему удару, а ступни облегали сандалии на толстой подошве.

В общем, морпех оказался вооружен почти по-гречески. Панцирь, шлем с плюмажем и короткий меч. Все знакомо. Римляне, учившиеся всему у эллинских героев, носили похожие доспехи. Овальный щит с железным умбоном, похожий на скутум с закругленными краями, Софоникс разрешил оставить на корабле.

В лагере Ганнибала Федор повстречал множество тяжело вооруженных пехотинцев, носивших в отличие от него круглый щит, а на левом боку не короткий обоюдоострый меч, а более массивный, изящно изогнутый. Это было внушающее уважение оружие с длиной клинка примерно сантиметров пятьдесят. Некоторые из ливийских воинов, замеченных Федором при продвижении сквозь бурливший лагерь, прикрепляли к своим ножнам еще и короткий кинжал. Сам меч назывался фалькатой, как объяснил Софоникс, и являлся любимым оружием солдат Ганнибала.