На первый урок они успели, пропустив и зарядку на огороде, и плотный завтрак из четырёх блюд. Всё-таки, порядки тут в Плёткино сильно отличаются от тех, что бытуют в земных школах — никто ни о чём не спрашивал… до самого обеда. А уж тут пришлось выкладывать всё, кроме эпизода с Нинкиным животом. Впрочем, городской Санька, посмотрев на визорах записи со шлема девочки, куда-то подозрительно заторопился.

— Нинка! А как же ты со своим Нах-Нахом живёшь, если он такой маленький? — Маруся со Стебельком решили выпытать у подруги самые главные «обстоятельства», пользуясь, во-первых, тем, что они старше и «опытней», а во-вторых — близким знакомством, окрепшим во время учёбы на снайперов в одной небольшой группе.

— Поклянитесь хранить нашу тайну, иначе не отвечу, — Мелкую, похоже, и саму распирает от желания поделиться хоть с кем-нибудь своим секретом — она явно не собирается замыкаться в себе, да вот как-то не сошлась тут ни с кем достаточно близко, чтобы разговаривать на столь трепетные темы.

— Клянёмся, — разумеется девчата и не думают упрямиться и мгновенно принимают условия.

— Я тоже ещё маленькая, — фыркает Нинка. — Нет, не так, как вы подумали — тут как раз всё в порядке. Но только мне пока этого самого как-то не хочется.

— Ой, темнишь подруга! Неужто он к тебе не лезет и рукам воли не даёт? — недоверчиво щурится Маруся. — Не похоже это на парней!

— Так он же не здешний. Воспитан по-городскому. А они совсем другие. Ну, то есть заторможенные и нерешительные. Я его даже нарочно подразнила, когда готова была на всё для него, а он не понял и вообще не среагировал.

— Ну-ка, ну-ка, выкладывай, когда это ты, такая маленькая, что тебе даже ничего не хочется, была готова для него на всё? — изогнула бровь Стебелёк.

«Спалилась», — поняла Мелкая. И почувствовала, как загорелись щёки.

— Я в него по уши втрескалась, — шепнула она чуть слышно, покраснев до корней волос.

— Тяжёлый случай. Придётся лечить! — Маруся посмотрела на долговязую Стебель.

— Ты чо!? — недоуменно воскликнула та. — Это ж, считай, дар судьбы!

— Дар — это если взаимно. А он к тебе как относится? — пихнула Маруся Нинку.

— Словами не говорит. Он действует.

— Что-о? Ты ж говорила — не было у вас ничего.

— Так ничего и не было, если не считать, что пару раз он жизнью рисковал для моего спасения.

— Ну это ещё не любовь. Просто мужик, как мужик, — усмехнулась Стебель. — С другим бы просто ни одна дура… ой, чего ты пихаешься, — зыркнула она на Марусю.

— Много ты понимаешь: «ни одна дура…». Вовсе даже наоборот — всё, как сдуру, и выходит. Вспомни инструкторов наших — смотрят друг на друга, облизываются, и несутся сломя голову в разные стороны.

— Не так всё, — тряхнула головой Мелкая. — Я с ним, словно дома. С папой, с мамой, с братьями, — смахнула она невольную слезинку. — Мне уютно, когда он рядом.

— Нет, это тоже не любовь, — покрутила головой Маруся. — Это привычка. Она для семейной жизни хороша, а не для пучины страсти. Хотя, слушай, мне как батюшка сказал, что отдаст меня только по любви, если я буду хорошо учиться, так у меня сразу такие способности к наукам проявились — сама не ожидала. Последний класс вон уже, а любви, как не было, так и нет.