Таким образом, для Англии близился уже тот судный день, когда она, нарвавшись на гения Наполеона, должна была опуститься на уровень сваленных ею Голландии и Испании.
Но преемственно даровитый английский кабинет вывел ее и из этого положения.
В то время вполне независимыми и могущественными державами в Европе оставались лишь сама Англия, деспотически царившая на море, Франция, господствовавшая над западною половиною Европы, и Россия, владевшая восточною половиною этого материка. Так как между двумя последними не было ровно никаких причин для жизненного соперничества, требовавших устранения вооруженною силою, то вся работа английской дипломатии сосредоточилась на создании их искусственным образом, прежде всего на том, чтобы охладить дружественные после тильзитской и эрфуртской встреч отношения между императором Александром I и Наполеоном и довести их до открытого разрыва.
Одним из главных орудий для этой цели явился собственный министр Наполеона Талейран.
Посланный в Петербург с деликатнейшею миссией, долженствовавшей привести к прочному союзу между Россией и Францией, он поступил так, как диктовали ему его личные интересы, «J’avoue, – пишет он, – que j’etais effraye d’une alliance de plus entre la France et la Russie. A mon sens, il fallait arriver a ce que l’idee de cette alliance fût assez admise pour satisfaire Napoleon, et a ce qu’il у eût cependant des reserves qui la rendissent difficile»[19].
Умно посеянные опытным христопродавцем семена взаимного неудовольствия, быстро разрастаясь в личную обиду и непримиримую ненависть, в конце концов запурпуровели кровавым плодом войны.
Закончив все приготовления к далекому и трудному походу, Наполеон в мае 1812 г. прибыл в Дрезден и здесь, во всем блеске своего величия, окруженный свитою коронованных вассалов, обнажил меч против России.
И вот, по одному мановению бога войны уже стоявшие под ружьем 680 000 французов, пруссаков, австрийцев, саксонцев, баварцев, вюртембержцев, вестфальцев, голландцев, итальянцев, поляков и т. д. трогаются с места, и весь этот бурный поток разноязычных народов с тяжелым громыханием орудий, скрипом обозов, топотом и ржанием 176 850 лошадей устремляется к востоку…
Никогда еще, как именно в эту минуту, не мог английский гений сказать с большим правому, что «политика есть господство ума над чувствами и материей»; никогда изобретенное им «the ballance of power in Europe» не получило столь полного и столь внушительного выражения, как теперь, когда на одну чашу весов положена была западная половина Европы, а на другую – восточная, и никогда английский народ не имел больше основания гордиться своим правительством, как теперь, когда «the great Shadow» – «Великая тень», приводившая в уныние и трепет Британские острова, отброшена была наконец в сторону и поползла на зубчатые стены Московского Кремля…
XXXVII
Невольно сделавшись громоотводом Англии и приняв на себя удары ополчившейся против нее Западной Европы, Россия обнаружила все присущее ее народу и армии мужество, но при этом, по мнению Кутузова, она должна была ограничиться изгнанием врагов и «сохранить Наполеона для Англии».