Сурсамен представлял собой пестрый пустотел. Большая часть его поверхности была ровной, темно-серой и пыльной из-за многомиллионолетней бомбардировки галактическими телами различного состава и размера, которые, падая на планету с различной скоростью, покрыли ее этой незабываемой твердой коркой. Около пятнадцати процентов ее наружной оболочки было усеяно закрытыми и открытыми чашами — кратерами, как говорили местные. Именно зеленовато-синий отраженный свет от кратера Газан-г’йа, проникая через иллюминатор транзитной станции, лился на великого замерина и генерального директора.

— Вы всегда рады посетить Сурсамен или иной пустотел, верно? — спросил Утли у Шоум.

— Конечно, — ответила она, слегка поворачиваясь к нему.

— Что касается меня лично, — сказал тот, отворачиваясь от иллюминатора, — то я здесь лишь из чувства долга и всегда с облегчением вижу, как планета удаляется от корабля. — Послышалась тоненькая трель; один из глазных стебельков чуть качнулся, чтобы бросить взгляд на нечто бриллиантоподобное, вделанное в его грудную клетку. — Что, как нам сообщают, должно случиться очень скоро — наш корабль готов.

Коммуникационные ожерелья Шоум пробудились, сообщая ей то же самое, потом вернулись в прежнее положение — для приватной беседы.

— Облегчение? Правда? — спросила генеральный директор, когда они направлялись назад по сети жизнеобеспечения к своим соответствующим свитам и тамбурам, через которые открывался проход на корабли.

— Мы никогда не поймем, почему вы не чувствуете того же, Шоум. Эти места все еще опасны.

— Пустотелы давно уже не причиняли вреда своим обитателям, Утли.

— И все же не забывайте про интервалы, ГД.

Великий замерин имел в виду распределение во времени массовых смертей, вызываемых пустотелом. Судя по графикам, такие явления ожидались все реже, но исключать их полностью было пока нельзя. Кривая стремилась к нулю, но при этом ее конфигурация не исключала еще одного или двух потрясений — возможно, в течение ближайших нескольких тысяч лет. Если, конечно, тут не было другой зависимости. Будущие катаклизмы, вполне вероятно, определялись лишь случайностями и совпадениями — и ничем больше.

— Ну что ж, — сказала Шоум, — откровенно говоря, остается надеяться, что этого не случится во время нашего здесь пребывания. А если и случится, то, по крайней мере, не на Сурсамене.

— Вопрос времени, — мрачно проговорил великий замерин. — Эти штуки становятся убийцами или исчезают. И никто не знает почему.

— И все же, Утли, — генеральный директор подала сигнал «озорной юмор», — неужели вам это не кажется отчасти романтичным, в обнадеживающем смысле... я имею в виду, что в наши цивилизованные, упорядоченные времена еще существуют тайны и загадки.

— Нет! — эмоционально воскликнул великий замерин, исторгая облачко под названием «сомнение в здравомыслии собеседника», почти без всякого юмора.

— Даже в абстрактном плане?

— Даже в абстрактном плане.

— На вашем месте я бы все же не беспокоилась, — сказала Шоум Уталтифулу, когда они приблизились к своим сопровождающим. — Надеюсь, когда вы вернетесь, Сурсамен будет все там же.