'Блин! Что это значит?! Средневековый вариант медбрата для психушки?! Судя по его реакции, роже и мускулам - точно он! Первый раз его вижу, а уже чувствую, что зверь еще тот! И чего он молчит?! Может выдать ему по-русски?! Трехэтажным! Кстати, а чего я сам молчу? Не пора нам познакомиться?!'.

Затекшая на весу, под грузом цепи, левая рука дала о себе знать, и я медленно ее опустил. Цепь в ответ на мое движение глухо звякнула. 'Санитар' настороженно вскинулся, внимательно и цепко следя за моими движениями.

'Что я теряю! Если замок - значит, Европа. Попробую по-английски, как не говори, а международный язык. Хотя толком его не знаю, но пару фраз… - и тут я неожиданно понял, что могу свободно изъясняться на английском языке, который неожиданно оказался вдруг моим родным. Я удивился, но в меру, слишком много всего пережил и прочувствовал за столь короткое время.

- Привет!

Тут с 'санитаром' явно стало твориться что-то не то. Сначала широко раскрылись глаза, затем пришла очередь челюсти, отвиснув, та упала ему на грудь. Его выражение удивления было настолько непосредственно и забавно, что я не смог сдержать улыбки.

'Вывод: до этого момента я, похоже, не говорил, а только рычал. Что ж, продолжим эксперимент, - первый шок от встречи прошел, и я уже был готов начать общаться с аборигеном, как вспомнил, что не знаю, какой придерживаться версии поведения. - Ведь я абсолютно не знаю, кто этот парень, мой предок. Да и вообще ничего не знаю. Даже который сейчас год. Значит здесь проходит только одно: потеря памяти. Ничего не помню! Ничего! А теперь… поехали'.

- Чувствую себя очень даже неплохо, но абсолютно ничего не помню, - сказав эту фразу легко и свободно на английском языке, я неожиданно почувствовал себя счастливым. Всегда хотелось говорить на иностранных языках, но природная лень вечно брала вверх, а тут…!

'Как я…! - только я хотел себя похвалить, как мысли прервал громкий и радостный крик, пришедшего в себя, мужчины: - Святой Георгий!! Заговорил!! Ушам не верю!! Заговорил!!

Его неожиданный крик теперь меня поверг в изумление. Чего-чего, а вот проявления подобной радости от этого 'санитара' с глазами хладнокровного убийцы я никак не ожидал. Он радовался моим словам не меньше, чем отец, который услышал первые связные слова своего ребенка. Пока я хлопал глазами при виде этого чуда, он вдруг неожиданно развернулся и бросился, чуть ли не бегом, обратно к двери. Только я открыл рот, чтобы его остановить, как он замер сам, после чего повернулся ко мне. Я застыл в ожидании того, что он скажет.

- Томас! Ты совсем - совсем ничего не помнишь?!

- Ничего! - твердо заявил я. - Ни как зовут, ни родителей, ни где сейчас нахожусь!

Радость в глазах мужчины, до этого чуть ли не светившаяся в его глазах, словно поблекла:

- Даже этого не помнишь? Ну да Господь милостив! Не знаю, что произошло с твоей головой, после того как тебе ее проломили, но теперь ты почти прежний Томас! Авось и память к тебе вернется, как разум и речь! Сейчас начало лета тысяча триста восемьдесят третьего или пятого года от рождества Христова. Точно не скажу, но если захочешь, узнаешь от отца Бенедикта, который церковные записи ведет. А находишься ты сейчас в замке своего отца, господина барона Джона Фовершэма.