– Ему не следовало убегать, – сказал Мензер. – Он не оставил нам другого выбора.

Девчонка покачала головой. Подняла колени, прижала их к груди, обхватила себя за голени.

– У него был только такой выбор.

– Твой приятель Питер думает иначе.

– Но Питер умрет, не так ли?

Судно метнулось вбок, потом нырнуло. Мензера сбросило с койки. Он приземлился на пятую точку. Выругался себе под нос.

– Можно тебя на минутку? – Голос принадлежал Кларку.

Он стоял в дверях, на нем были мокрый дождевик и желтая рыбацкая зюйдвестка. Вода стекала с одежды на палубу. В руке Кларк держал рулон липкой ленты.

Мензер с трудом поднялся на ноги, опираясь на стену.

Девчонка повернулась и легла на бок. Растянулась на койке, вытянув ноги в спортивных туфлях.

– Прощай, Питер, – сказала она тихим голосом и свернулась калачиком.

Мензер закрыл дверь и запер ее на засов.

– Что-то стряслось? – спросил Кларк.

– Пока нет.

– Может, она просто дура полная, как думаешь?

– Вряд ли.

– Мы можем еще раз залезть в их ноутбуки. Снова проверить их сумки. Поглядеть, может, что-то пропустили.

– Нет, они чистые.

– Тогда, может, позвонить боссу? Пускай он сам решает, а?

Мензер забрал у напарника рулон ленты. Тот был совсем легкий. Почти вся лента уже использована. Мензер сжал рулон в руке, так что побелели косточки пальцев.

– Вряд ли это нужно.

– Почему?

– Потому что это дурацкая мысль.

– А это еще почему?

– Потому что, Кларк, мать твою! Потому что!

Наверху на палубе оказалось еще хуже. Крашеный металл под ногами был весь мокрый и скользкий как лед. Вода скапливалась и собиралась в лужи вокруг сваленных в кучу верш для ловли омаров и дырявых железных бочек из-под солярки, отчего в лужах виднелись масляные разводы. Мощный крюк размером с мужскую голову бешено мотался из стороны в сторону, свисая с мачты. Брызги и пена падали на ржавые перила фальшборта.

Мензер ухватился рукой за металлическую скобу на переборке рулевой рубки. Ледяная вода хлынула ему прямо на лысый череп и на руки. А он смотрел, как мотает по скользкой наклонной палубе пластиковый дачный стул. Шума от него почти не было слышно, трения не возникало практически никакого: как если скребешь проволочной щеткой по поверхности зеркала.

– Вижу, ты ему кляпом пасть забил. – Мензер кивком указал на несколько слоев липкой ленты, намотанной мужчине на рот. – А до этого он тебе много рассказал?

– Еще бы.

– Что-нибудь полезное сообщил?

– Ничего такого, что мы бы уже не знали. Правда, еще что-то говорил по-голландски. Но вряд ли это что-то полезное. Может, просто молился.

Мензер склонил голову набок и осмотрел мужчину.

Питер – если это его настоящее имя – смотрел на него умоляющим взглядом. Он мог еще что-то сказать. Это читалось в его глазах, выпученных так, что стали видны белки.

Мензер покачал головой. Ему очень хотелось поговорить с этим человеком. Хотелось дать ему понять, что теперь он должен заботиться только о самом себе.

Обнаженный мужчина висел на державших его веревках. Высветленные химией волосы клоками прилипли ко лбу. Бледная кожа там, где ее не покрывали татуировки и не обматывал скотч, пошла мурашками, покраснела от холодной воды и пронизывающего ветра. Руки с мощными мышцами связаны за спиной, ладони примотаны друг к другу. Грудь и локти опутаны несколькими слоями липкой ленты. Еще несколько слоев обвивали шею, спускались вниз, к ножкам стула, и охватывали Питера от паха до плеч. Щиколотки привязаны к ножкам стула, ступни торчат в разные стороны, оказавшись в нескольких дюймах над палубой. Питер пытался вытянуть ноги, чтобы как-то удержаться на месте. Но до палубы дотянуться никак не мог.