Англичанин оставался совершенно спокойным. И молчал. Потом он кивнул и начал объяснять, что это возможно, но будет дорого стоить. И им придется соблюдать особую осторожность. Им нужно держать этот договор в тайне. Подобные вещи делаются без официальной санкции. Эрик не должен никому ничего рассказывать. Даже своим ближайшим советникам или самым доверенным друзьям.

Эрик согласился. Договорились и об оплате. Англичанин собрал нужную группу, и Тайлера убили.

Но потом Эрик – слишком поздно – выяснил, что те самые пять простых слов способны еще и обернуться против него самого, ужалить его.

Англичанин обманул Зеегера, одурачил. Он организовал убийство Тайлера, но подставил Лену, так подстроив дело, что в убийстве теперь подозревали именно ее. И теперь требовал еще денег, чтобы очистить ее от подозрений.

Его план вполне мог бы завершиться успехом, если бы не вмешательство женщины-оперативника, получившей задание охранять Лену. Мелани Флеминг (нет, Лора Хейл) не была задействована в заговоре, который организовал англичанин. И изо всех сил старалась ему противостоять. Благодаря ее усилиям, а также активности ее брата Эрик получил доказательства, необходимые, чтобы очистить Лену от всех подозрений. Вскоре после того, как он покинул остров Мэн, Эрик позвонил и обратился куда следует, и через несколько часов британская полиция отменила ордер на арест Лены. И объявила, что теперь расследует вновь открывшиеся обстоятельства, не уточнив, какие именно.

Эрику пришлось ждать еще два дня, прежде чем Лена ему позвонила. Звонок был короткий. Она заявила, что сама освободилась от своих похитителей, хотя он этому не поверил. Она не поблагодарила его, не высказала никаких слов признательности. Она лишь проинформировала его, что находится у друзей, после чего повесила трубку.

Вот так все это и кончилось. Так оно, собственно, и должно было кончиться. Патом. Тупиком. Вполне разумное, хотя и не слишком приемлемое завершение.

Так Зеегер думал, пока не позвонил этот англичанин. Он заявил, что у него имеется аудиозапись их первой встречи. И сказал, что считает теперь своим долгом разыскать Лену – где угодно и когда угодно – и проинформировать девушку, что ее любовника убили по наущению ее собственного папаши. Он не предложил встретиться в Амстердаме и обговорить выход из создавшегося положения, удовлетворяющий обе стороны.

Эрик остановил запись. Вынул из уха наушник. Посмотрел через стол на англичанина. Встретил его спокойный, холодный, твердый взгляд. Вполне уверенный и самодовольный.

– Двадцать миллионов евро, – сказал англичанин. – Это та самая цена, о которой мы договорились в первый раз. И это та цена, которую вы заплатите мне теперь.

Эрик кивнул. Заставил себя улыбнуться, хотя у него вовсе не возникало подобного желания.

– В таком случае нам следует направиться в мой банк, – сказал он. – Я сейчас скажу своему водителю, чтобы он подогнал машину к выходу.

Это должно было стать не таким уж легким делом, но оказалось совсем простым.

Роскошная машина Эрика Зеегера подкатила к выходу из отеля. Это была BMW 7-й серии серебристо-титанового цвета, с затемненными стеклами и коваными легкосплавными дисками. Парню, сидевшему на переднем пассажирском сиденье, этот цвет ужасно нравился. Именно поэтому он отыскал его название в инструкции по эксплуатации машины, забранной в кожаный переплет ручной работы, которую он обнаружил в бардачке. Название понравилось ему еще больше.