— А может, не прибор?
— Если хочешь, я спрошу, но думаю, не стоит. Давай размеры своей одежды и обуви…
— Спроси… — Я уже настроился на дорогу, даже капризничать стал. Действительно, Василий прав, именно такая работа мне сейчас и нужна. Съезжу, проветрюсь, успокоюсь, а если здесь останусь, то точно от тоски с ума сойду. — А размеры пиши. Пятидесятый, рост третий, нога — сорок три.
— А ты пока свежий чай завари, весь уже выдул.
Васька ушел, и скоро я услышал басовитое гудение мощного вентилятора его компьютера. Я набрал воды из крана и поставил чайник на газ, мрачно глядя в окно. Солнце садилось в темные тучи, завтра будет дождь. А может, и не будет, любой большой город дождевые тучи отгоняет. Вверх поднимается столько сажи, выхлопов от машин, дымов с фабрик и заводов, что это все, смешиваясь с тучами, служит катализатором выпадения осадков не хуже специальных смесей.
Климат изменился и продолжает меняться, только никто разобраться не может — то ли это от людей, то ли сама природа ведет себя иначе, чем раньше, то ли мы ничего не знаем…
Из комнаты донесся крик Василия:
— А сегодня можешь поехать? Если согласен, то поезд через два часа с Казанского вокзала. Ну как?
Я задумался. Почему бы и нет? Добраться успею. Метро под боком. Если быстро одеться, то минут через сорок буду там.
— Поеду. Чего тянуть.
— Снаряжение находится в багажной ячейке, номер ее и пароль тебе записал, там же найдешь билеты и деньги. — Василий зашел на кухню и сел на табурет. — Чай пить будешь или пойдешь?
— Наверно, пойду. — Я встал. — Твой номер у меня есть, позвоню, если какие проблемы появятся.
— Ты, может, и не знаешь, но в тайге сот нет, как и телефона.
— Как-нибудь разберемся. — Я вышел на лестничную площадку и нерешительно остановился. — Если новая информация появится, то звони.
— Обязательно.
За спиной щелкнул замок, резко, сухо, словно выстрел. Вот и все, обратно уже не вернешься. Надо идти.
Я начал спускаться по лестнице, недоуменно пытаясь понять, что же такое со мной происходит? Еще пару часов назад весь мир плыл перед глазами, словно в черном тумане. Грудь от тоски сжималась. Жить не знал как буду. И буду ли вообще, потому что все потеряло смысл.
А сейчас уже мучительно размышляю о том, куда еду, зачем и надо ли это мне?
Ну не смешно ли? И вроде уже не так тоскливо, как раньше, скорее тревожно.
Жизнь — штука забавная, в ней всегда есть место для надежды, благодаря этому и живем. Как-то один мой приятель в подпитии выдал: «Если бы мы знали, что с нами произойдет в будущем, то закончили бы жизнь самоубийством сразу после рождения, только незнание дает нам силу жить, и имя этому незнанию — надежда». Тогда я с ним согласился и после этого уже не раз убеждался, что так все и обстоит.
Даже на смертном одре люди еще на что-то надеются, ибо надежда умирает последней.
На вокзале я открыл железную дверку багажной ячейки с некоторой опаской — боялся, что не увижу ничего. И что тогда? Возвращаться? Глупый розыгрыш? А жить после этого как?
Ячейка оказалась забита основательно, плотно, доверху, и у меня сразу отлегло от сердца. Первое, что попалось под руки, — хороший рюкзак, с каркасом, емкий и хорошо наполненный, изготовленный из синтетической, непромокаемой, очень прочной ткани, цвет темно-зеленый — камуфляж.