– Что это? – завороженно спросил Аюр.

– Плохой знак… Очень плохой знак, – почти шепотом ответил рыбник. – Вода придет. Скоро придет…

– Говори толком!

Торговец поглядел на юного ария с нескрываемой досадой. Чужак был хорошо одет, не по годам властен и, уж конечно, не знал, что такое убиваться день-деньской, чтобы прокормить семью. Но кто он, чтобы кричать на вольного жителя Белазоры?

– Малек Первородного Змея, – прошептал торговец. – Тот их завсегда перед собой вперед высылает. А потом уж и сам является…

Царевич недоверчиво поглядел на него. Он что, всерьез?

– Прогневили его чем-то. Жертву готовить надо.

– Какую еще жертву? – возмутился Аюр.

Рыбника в этот миг было не узнать. Куда делась услужливая широкая улыбка? Его скуластое лицо будто вытянулось и побелело.

– Ясное дело какую. Тот, кто Змея прогневил, – тот к нему и отправится ответ держать…

– Прогневил Змея?!

– Может, именем его поклялся, да слово не сдержал. Может, в набегающую волну плюнул…

Торговец умолк и вдруг взялся за широкий разделочный нож.

– Да только из наших, – глядя долгим взглядом на молодого ария, проговорил он, – такого никто делать не стал был. Вот чужак – иное дело…

Аюр попятился, осознавая, к чему клонит торговец рыбой.

– Эй, эй! – закричал тот. – Сюда! Тут он!

Никто из торгующих не удосужился даже спросить, о чем это горланит их собрат. Все разом выскочили из-за своих прилавков, схватившись за ножи и топоры, и двинулись к чужаку. Но прежде чем кто-то успел приблизиться к царевичу, Туоли со своими людьми оказался рядом.

Вид храмовой стражи с обнаженными клинками быстро успокоил толпу. О чем-то тихо переговариваясь, местные разом отхлынули. Тут же послышались голоса:

– Нет, не он это!

– Ничего, сейчас отыщем!

– Это малец Тойну, я видела, он с причала в море дохлую крысу бросил! – раздался пронзительный голос где-то поблизости.

– Тойну! – загомонили вокруг. – Мальчишка Тойну! Идем за ним!

– Да, жалко мальчонку, – глядя вслед удаляющейся толпе, вздохнул Туоли. – Ему, поди, всего шесть зим, никак не больше…

– Что здесь происходит? – рявкнул Аюр.

– Кто-то прогневил Первородного Змея. Того, кто это сделал, найдут и принесут в жертву. Иначе снова придет большая волна и накроет город…

– Ты же служитель храма! Как можешь ты так говорить об этом?! Этого нельзя допустить!

– Так здесь всегда делали, – развел руками десятник.

– А теперь я запрещаю! Слышишь – я, Аюр, сын Ардвана, государя Аратты! Мой отец погиб, но я жив, и я велю остановить это кощунство!

Туоли с сомнением посмотрел на раскрасневшегося юношу, сжимающего кулаки. На умалишенного тот был, пожалуй, не похож. Может, правду говорит?

– Мне и самому это не по нутру, – виновато проговорил он. – Да только нас тут при храме и трех десятков не наберется. Городская стража и того менее. Как с этакими силами управиться, ежели весь город восстанет? Щитов и доспехов у них нет, но метать острогу здесь учатся тогда же, когда и ходить…

– И все равно я не допущу этого. Ты знаешь, где будут приносить жертву?

– Знаю, да только ходить туда не надо…

– Не смей указывать мне, что делать, а что нет! – гневно выкрикнул Аюр. – Пошли одного человека в храм – рассказать верховному жрецу о происходящем. А вы втроем идите со мной. Ты укажешь дорогу!