— О да. Если не получу заряд в голову или не влипну в какую-нибудь жуткую неприятность, я получу свой флаг в ближайшие пять лет. А если старичье в первых рядах списка не слишком будет цепляться за жизнь — то и быстрее. А для адмирала получить должность куда сложнее, чем для капитана — и у меня будет куча времени для племенной конюшни и для этих шахт. Но начать, пусть пока в скромных масштабах, чтоб дело шло, и можно было оценить размер добычи, я собираюсь уже сейчас. К счастью, Кимбер умерен в своих требованиях: он уступает мне в аренду свой патент, и будет надзирать за предприятием.

— За плату?

— Да, и за четвертую часть прибыли. Плата, кстати, довольно скромная, что очень мило с его стороны, ведь принц Каунитц просит и умоляет его заняться его шахтами в Трансильвании, обещая десять гиней в день и третью часть. Он показывал мне письма от больших шишек из Германии и Австрии. Но не думай, что он из прожектеров, кипящих энтузиазмом, и обещающих перуанские сокровища уже завтра. Нет-нет, он очень честный человек, скрупулезный до невозможности, и он честно предупредил меня — мы можем работать в минус около года. Я и сам это вижу, но не терпится начать.

— Но ты ведь не собираешься беспокоить моих осоедов, Джек?

— Не волнуйся, до этого еще далеко. Кимберу еще нужны и время и деньги, чтоб обосновать свой патент и для решающих экспериментов, твои пташки успеют опериться и встать на крыло до того, как мы зажжем первые печи, уверяю. Но, кроме того, Стивен, кроме того, у тебя есть шанс разбогатеть: Кимбер не хочет пускать в дело много пайщиков, но я вытянул из него обещание, что ты будешь участвовать, причем с самого основания дела.

— Увы, Джек. Все мое состояние связано и заперто в Испании. В Англии я настолько стеснен в средствах, что намеревался просить тебя одолжить мне, дай глянуть, — он заглянул в клочок бумаги, — семьсот восемьдесят фунтов.

— Спасибо, — поблагодарил Стивен, когда Джек вернулся с банковским поручением, — я твой должник, Джек.

— Я бы попросил тебя не только не упоминать, но и не думать об этом. Между нами обоими говорить о долгах по меньшей мере странно. Кстати, получить по нему ты сможешь только в Лондоне, но как раз сейчас в доме достаточно звонкой монеты.

— Нет-нет, друг мой, это на специальные цели. Что до меня лично, то я устроен так, как только может пожелать самый лучший друг.

Самый лучший друг с сомнением оглядел доктора. Стивен совсем не выглядел «устроенным» ни в плане душевного состояния, ни телесного: изнуренный, грустный, напряженный.

— Как насчет прокатиться верхом? — предложил Джек. — Я тут как бы приглашен встретиться кое с кем у Крэддока, они обещали дать мне отыграться.

— С радостью, — Стивен произнес это настолько печально (хотя явно с попыткой эту радость изобразить), что Джек не удержался от фразы:

— Стивен, если что-то не так, и если только я могу хоть чем-то помочь, ты же знаешь…

— Нет-нет, Джек, хотя спасибо. Я несколько пал духом, это так, но стыдно должно мне быть, что это столь заметно. В Лондоне я потерял пациента, но уверен, что моей вины в этом нет. Но все равно душа не на месте, я очень о нем сожалею: такой многообещающий молодой человек! А тут еще я встретил в Лондоне Диану Вильерс.