все, что там творится. Так что я достаточно быстро понял, что был всего лишь глупым теленком из тех, что древние жрецы вели на заклание, предварительно напоив ключевой водой, накормив отборным зерном и увив им рога яркими разноцветными лентами. В моем же случае место ключевой воды и отборного зерна заняло выделение необходимой доли Общественной благодарности для производства комплекса биотических реакторов. Но, это понимание ничего особенно не сдвинуло в моей душе… И мысль Учителя о том, что, не изменившись, мы не способны вернуть Потерю, я тоже довольно быстро осознал. Так что больше всего я мучился тем, почему Алый Беноль из многих возможных избрал для себя именно подобное Изменение… — В этот момент «окно» засветилось, а затем перед двумя, сидевшими в полутьме кабинета Деятельными разумными, развернулся большой экран, на котором замелькали страшные кадры. Перекошенные лица, вскинутые руки. Кровь.

— Узнаешь? — тихо спросил Оиентал.

— Да, — медленно кивнула Тэра. — Саметриминэл. Одна из первых вспышек. Одиннадцать искалеченных, двести получивших травмы. Мы тогда долго не могли понять, почему «щиты» не отреагировали.

— Ну, это очень просто, — усмехнулся бывший Ученик Алого Беноля. — Потому что Деятельные разумные наносили повреждения друг другу. «Щиты» это не контролируют, потому что в этом случае они бы вообще не смогли прикасаться друг к другу. И как в таком случае мы могли бы заниматься любовью? А ведь она же — главное в нашей жизни, не так ли?

Пламенная удивленно покосилась на него. Ей показалось, что эту абсолютную, божественную, непреложную истину он произнес как-то… саркастически, что ли. Но Оиентал не обратил на этот взгляд никакого внимания.

— …и вообще, мы ведь долгие тысячелетия живем в обществе, где не существовало насилия. Поэтому ничего вокруг нас не приспособлено к противодействию чему-то подобному. Вокруг нас — и внутри нас. Даже наша психика. Вернее, что я говорю — в первую очередь наша психика. — Он увеличил изображение. — Вглядись в их глаза — что ты видишь?

— Безумие.

— Отлично, — энергично кивнул Ши. И тут же сменил картинку. — А теперь?

— Каменный мост, — тихо произнесла Пламенная. — Три месяца назад.

— Нет, я про взгляд.

Тэра протянула руку и, ухватив Оиентала за плечо, развернула его к себе лицом.

— Зачем ты показываешь мне все это?

Он усмехнулся:

— А знаешь, похоже, тебя сегодня послали мне Боги.

— Боги?

— Ну да. — Он довольно кивнул. — Я уже третий день мучаюсь, не понимая, как мне донести до всех то, что я понял. Я же ведь все это время не мог ничего делать. Все валилось из рук. Желтый Влим купил меня выделением Общественной благодарности на комплекс биотических реакторов, но я так и не смог заняться разработкой проекта. Все думал и думал. А когда понял… Это… Я просто осознал, что слишком молод и слаб, чтобы убедить хоть кого-нибудь… Мы привыкли жить в очень и очень узких рамках. Ну, как колонии моллюсков в питательным бульоне тропических отмелей. Чуть солонее — и нам становится плохо. Чуть холоднее — мы начинаем болеть. Чуть темнее — и мы торопливо захлопываем створки раковин и пытаемся отгородиться от того, что происходит снаружи. Мы перестали быть людьми. Мы деградировали из людей, которые овладели огнем, сталью, морями, а потом и небом со звездами, в таких вот примитивных моллюсков, которым уже ничего не интересно, кроме одной теплой отмели, на которой мы пригрелись. А если что и происходит, то мы просто смыкаем створки и надеемся, что все пройдет. Или ты как-то по-другому оцениваешь то, что мы ушли оттуда? — он кивнул куда-то вверх, — и спрятались за силовыми полями от тех, кто убивал… — Он заметил, как она слегка скривилась, услышав это грубое слово, являющееся едва ли не самым страшным олицетворением насилия, но упрямо повторил: — Да, УБИВАЛ нас на нашей прародине.