— О, мама! До чего ж у тебя холодные пальцы. Давай-ка я их согрею.

Но пальцы Глэдис сопротивлялись, они не хотели согреваться. И вот уже саму Норму Джин пробрал озноб.

Она пыталась объяснить, почему на этот раз не привезла никакого подарка Глэдис. Почему бы им завтра не пойти вместе в город? Она бы отвела Глэдис в парикмахерскую, а потом они нашли бы уютное местечко, где можно посидеть за чаем вместо ленча. Она пыталась объяснить, почему не может истратить на Глэдис больше:

— У меня в кошельке всего восемнадцать долларов! Все это случилось так неожиданно. По контракту мне платят полторы тысячи в неделю, но столько расходов!..

Это было правдой, зачастую Норма Джин была вынуждена даже занимать деньги. Перехватывала то пятьдесят долларов, то сотню, то две у знакомых или друзей знакомых. Находилось немало мужчин, жаждавших одолжить Мэрилин Монро гораздо более крупные суммы. И, заметьте, без всяких там процентов. Ей также дарили драгоценности. Но Норма Джин не слишком любила носить драгоценности. При этом Касс Чаплин и Эдди Дж., практичные молодые люди, не обижались и ни чуточки не возражали. Им, собирающимся стать отцами, следовало подумать о будущем, а, как известно, думать о будущем — это прежде всего означало думать о деньгах. Знаменитые и богатые отцы лишили их наследства, так что казалось вполне логичным и справедливым, что другие пожилые мужчины, тоже в своем роде отцы, просто обязаны их как-то поддерживать. Они всячески пытались убедить Норму Джин, что и к ней это тоже относится. Ее тоже обманули, лишили наследства. Было решено, что неразлучная троица на время беременности Нормы Джин переедет в Голливуд-Хиллз. Если не удастся найти приличный дом, где можно поселиться бесплатно, тогда нужно копить деньги на аренду. Было решено также, что каждый из них застрахует себя на 100 000 долларов, — а может, даже и на все 200 000 — и назовет в качестве правопреемников остальных двоих.

— Так, на всякий случай. Не помешает. Тем более что должен родиться ребенок. И разумеется, мы не можем допустить, чтобы что-то случилось с нашим Близнецом!

Норма Джин терялась и не знала, как ответить на все эти предложения. Застраховаться самой? Эта перспектива страшила ее. Ибо напоминала, что пробьет ее час — и она тоже умрет.

Она умрет. Она, но не «Мэрилин». Та останется на экранах и снимках. Повсюду, везде.

Внезапно Глэдис широко распахнула глаза, попыталась сфокусировать взгляд. У Нормы Джин возникло тревожное ощущение, что подобная реакция вызвана отнюдь не ее словами, а чем-то другим. Глэдис встревоженно спросила:

— Какой теперь год? В какое время мы путешествовали?

Норма Джин ласково заметила:

— Сейчас май 1953-го, мама. А я — Норма Джин. Я здесь, рядом, буду заботиться о тебе.

Глэдис, подозрительно щурясь, смотрела на нее.

— Но волосы у тебя такие белые.

И с этими словами Глэдис закрыла глаза. Перебирая безжизненные и словно бескостные пальцы матери, Норма Джин пыталась сообразить, как же выложить матери главную свою новость, не огорчив ее при этом. Ребенок. Вот уже почти шесть недель срока. Ты ведь за меня рада, правда?