Правда, она не знала его адреса, но с ее-то возможностями… Вполне могла это сделать через Верьясова или того же Ташковского Максим опять вздохнул и шепотом выругался. Что он за слюнтяй такой! Не может заставить себя переступить порог, чтобы взять сигареты. Неужто он не в состоянии сдержать себя и не включить этот чертов телевизор…

Он встал и подошел к калитке. Широкая пыльная улица была пуста. Лишь в том месте, где она заворачивала к реке, виднелась стайка ребятишек с удочками. Солнечный зайчик скользнул по лицу. Он поднял глаза. Из окна мансарды массивного двухэтажного особняка, что возвышался метров этак на триста выше по склону от дома его матери, кто-то опять смотрел в бинокль. Это продолжалось с самого утра. Периодически вспыхивали солнечные блики на стеклах не очень опытного наблюдателя Максим же всякий раз чертыхался Какому бездельнику понадобилось вдруг созерцать его голую потную спину и задницу в вылинявших спортивных брюках.

Солнечный зайчик продолжал разгуливать по его лицу, и тогда Максим не выдержал. Бегом пересек маленький дворик, вбежал на крыльцо и взял бинокль, который стоял на окошке веранды. Вернулся на крыльцо и демонстративно навел его на мансарду. Но там никого не оказалось, лишь ветер шевелил легкие занавески и огромные листья какого-то тропического растения, росшего в кадке на балконе особняка.

Впрочем, разве мог он ожидать чего-нибудь другого. Наблюдатель засек его и благополучно скрылся. Но все же он наведет справки, кто проживает в этой неприступной крепости и почему выбрал именно его, Максима Богуша, объектом своего докучливого внимания.

Он опустился на ступеньки, положил бинокль рядом. На этот раз в голову пришла мысль, что ничего страшного не случится, если он посмотрит «Личное мнение». Надо достойно попрощаться с прошлым. С понедельника он начнет новую жизнь, и в ней уже не будет места для Ксении Остроумовой. Его размышления прервал шум.

Кто-то стучал в ворота и несколько раз брякнул щеколдой. Шустрая собачонка Айва, что лет уже шесть охраняла родительскую усадьбу, залилась звонким лаем, но на ворота не бросилась, из чего Максим сделал вывод, что пришел кто-то из соседей.

Нехотя он подошел к воротам, не преминув еще раз смерить взглядом кучу дров. Пожалуй, работы здесь до поздней ночи. В ворота опять постучали, и он, не спрашивая кто, распахнул калитку. И растерялся. За воротами, прислонившись к столбику ограды, стояла очень красивая черноволосая девушка лет восемнадцати, не больше. Она грызла травинку и насмешливо смотрела на растерявшегося Максима.

— Здравствуйте! — произнесла она нараспев, и в глазах ее блеснули веселые бесенята. — Вы — Максим Богуш?

Он кивнул.

— Вас в гости зовут, — произнесла девица лениво и кивнула в сторону особняка, с которого только что велось наблюдение. — Просят одеться поприличнее, и непременно чтобы был галстук. — Она капризно надула губки и оглядела Максима с ног до головы, отчего он почувствовал себя крайне неуютно. Но все же не подал виду и недовольно пробурчал:

— С какой стати? Я никого там не знаю.