— А эти? — Джон кивнул в сторону поля. Три мертвых тела, распростертых на оголенной земле, были еще видны.
— Что ты имеешь ввиду? — удивился Роджер.
— Разве мы не похороним их?
Пирри сухо рассмеялся.
— Боюсь, для подобных актов милосердия у нас нет времени!
Подкатил «Форд». Выйдя из машины, Оливия бросилась к Анне и Мэри. Пирри занял ее место за рулем.
— Мы потеряли слишком много времени, Джонни, — сказал Роджер. — Конечно, о похоронах не может быть и речи. Первая остановка сразу за Тадкастером. Идет?
Джон кивнул.
— Я буду замыкающим! — крикнул Пирри.
— Ладно! Трогаем.
7
Тадкастер напоминал пограничный город накануне вторжения. Страх и отчаяние ощущались повсюду. Владелец гаража, где они заправлялись, изумленно посмотрел на предложенные деньги, не имеющие теперь никакой цены. Там же, в гараже, нашли номер «Йоркшир Ивнинг Пресс» трехдневной давности. Ничего нового — та же скучная торжественность официальных заявлений, едва скрывающая панику, что и в радиосводках.
За Тадкастером свернули с главной дороги. Мэри немного ожила, даже выпила чаю и поела. Но Анна не притронулась к пище. Она сидела в неестественно напряженной позе, не говоря ни слова, и Джон не знал, что скрывает ее молчание. Боль, стыд или горькое торжество. Он попытался было заговорить с Анной, но Оливия знаком остановила его.
Заняв всю узенькую дорогу, «Ситроен» и «Воксхол» встали рядом. Перекусили, не выходя из машин. Тихонько бормотало радио. Передача об архитектуре мавританского стиля скорее смахивала на пародию на знаменитую английскую флегматичность. «Может, конечно, так и задумано, — подумал Джон, — только что-то не весело».
Внезапно звук оборвался. Сначала они решили, что приемник сломался. Джон включил свой. Ничего.
— Это у них, — сказал Роджер. — Слушай, я что-то не наелся. Давай откроем еще одну банку. А, командир, рискнем?
— Можно, конечно, — сказал Джон. — Но, по-моему, пока мы не выберемся из Западного Округа, лучше не надо.
— Ясно. Ну что ж, затяну потуже ремень. Придется потерпеть.
И тут проклюнулось радио. Голос диктора, суровый и испуганный одновременно, с непривычным для «Би-Би-Си» акцентом кокни, оглушительно грянул из обоих приемников:
«Говорит Чрезвычайный Гражданский Комитет из Лондона. „Би-Би-Си“ захвачена. Через несколько минут будет передано важное сообщение. Приготовьтесь! Не выключайте радио!»
— Чрезвычайный Гражданский Комитет! — взорвался Роджер. — Кто, черт подери в такое время занимается революциями?
Оливия укоризненно взглянула на него из соседней машины.
— О детях не беспокойся, дорогая, Итон или Борстал — такой вопрос теперь отпал сам собой. Несмотря на приличные манеры, наши дети будут выращивать картошку.
Из приемника вдруг раздался совершенно неуместный здесь перезвон Боу Бэлз.
Джон поймал взгляд Анны. На какие-то доли секунды колокольный звон перенес их в детство, невинное безмятежное детство в мире благоденствия. Очень тихо, чтобы слышала только она, Джон сказал:
— Это не будет продолжаться вечно.
Она безразлично посмотрела на него:
— Что — это?
Голос другого диктора, сменивший музыкальную паузу, был уже более типичен для радио, но все же немного раздражал какой-то непрофессиональной назойливостью.