Джон, младший, откинул со лба длинные желтые волосы. Чужак, заметив смышленые зеленоватые глаза, большие уши и безбородое лицо, посчитал бы его обыкновенным мальчишкой, и ошибся бы — сорванец на самом деле был сестренкой Келвина. Девушкам было опасно бродить в одиночестве по дорогам Рада, и родители пытались запретить Джон выходить за пределы фермы, но поняв безуспешность запретов, требовали неукоснительного соблюдения двух строгих правил — выходить только с Келвин, и в мальчишеской одежде.

Джон с радостью согласилась, потому что стремилась во всем подражать брату, хотя скорее умерла бы, чем призналась в этом.

Вскоре никто бы уже не смог отличить ее от мальчика, но по мере того, как шли годы, природа сыграла с ней отвратительную шутку — бедра стали шире, грудь набухла; играть роль сорванца становилось все труднее. Что она будет делать, когда доказательства ее пола станут очевидными? Сама мысль об этом была невыносимой и повергала девочку в ужас.

Джон зорко всматривалась в заросли и ветви деревьев, боясь беды. В руке девочка несла кожаную пращу с заранее приготовленным камнем подходящего размера, чтобы вышибить мозги сквирбета. Пусть только одно из гнусных созданий высунет свой длинный нос!

— Фортуна позвала меня, а я удрал и скрылся… Оуэй! — фальшиво завывал Келвин. — Сабля вся в крови, пришлось бежать…

— Ты называешь эту ржавую палку саблей? — съехидничала Джон, хотя глаза ее не отрывались от потемневшей рукояти, высовывавшейся из поношенных растрескавшихся ножен.

Келвин опустил инструмент, неожиданно вспомнив о надвигавшейся тьме и тяжелом горном переходе.

— И верхом мы не едем, — вздохнул он, намекая на другой куплет.

— Нет, но могли бы, не позволь ты этому лошадиному барышнику нас надуть, — заметила Джон, с гримасой отпрянула, глядя на их вьючное животное. — Хорошо бы иметь лошадь, но осел, конечно же, должен был выбрать именно осла.

— Я думаю, — небрежно бросил Келвин, — что смогу заставить трудиться обоих — тебя и Мокери!

— Мокери! Ну и кличка! Вполне подходит для… этого! — отрезала Джон. — Любой, кроме тебя, близко не подошел бы к такому, но ты уж точно должен был выложить за него две наших последних радны!

— Джон, Джон, когда ты научишься доверять старшим! — пошутил Келвин. — Денег на лошадь у нас не было, а Мокери стоит недорого. Нам нужна его сильная спина… да и твоя тоже, что бы унести все золото, которое удастся найти.

Джон ехидно кашлянула.

— Если он только позволит подойти к себе! Мы потратим чуть не полдня, пытаясь погрузить на него эту жалкую утварь. Лягается хуже мула. Думаю, когда нам понадобится палатка, все начнется сначала.

— Не думаю, младший братишка — чирей-в-заднице!

Келвин всегда обращался к ней, как к мальчишке, и то, что началось с игры, вскоре стало вполне естественным.

— Он просто завидует, потому что у нее груз полегче. Умница, Мокери! Знает, что мы в стране драконов. Все, кто умны, включая меня, и возможно, тебя, знают об опасности.

— Разве, Кел? — почти умоляюще прошептала девушка.

Келвин прищурил голубые глаза, казавшиеся в Раде почти столь же странными, как и круглые уши. Такая трусость совсем не была присуща Джон. Обычно она с неизменным успехом старалась вести себя, как бесстрашный мальчишка-сорванец, озорной и самоуверенный. Что тревожит ее?