И вдруг это навязчивое «почему?» лопнуло, словно созревший нарыв. От неожиданности Алекс широко распахнула глаза. Она поняла, что давно обдумывала одну идею, сама того не зная, сама того не желая — и вот эта идея понемногу проросла из глубин бессознательного в сознание, пробивая себе дорогу с упорством сорняка. В голове словно что-то щелкнуло — она даже толком не поняла, как сработал этот механизм, потому что в мозгу царил полный хаос. Это было как электрический разряд.

Но не важно — теперь она знала.

Этот человек — отец Паскаля Трарье.

Двое мужчин были совершенно не похожи друг на друга. Никто из посторонних ни за что не догадался бы об их родстве — настолько они различались. Ну разве что носы примерно одинаковые, — ей бы стоило обратить на это внимание раньше. Да, это он, без всякого сомнения, и для Алекс это очень плохая новость — теперь она окончательно убедилась, что он говорит правду. Он привез ее сюда, чтобы убить.

Он желал ей смерти.

До сих пор она отказывалась по-настоящему в это верить. И вот теперь эта уверенность вновь ворвалась в ее сознание, ничуть не ослабевшая, столь же твердая, как в самые первые минуты, ломая все преграды и обращая в прах последние остатки надежды.

— Ну вот и готово…

Охваченная страхом, Алекс не сразу услышала, как он вошел. Она изогнула шею, пытаясь разглядеть его, но еще раньше, чем ей это удалось, клетка слегка задрожала, затем начала медленно вращаться. Вскоре Алекс смогла его увидеть — он стоял у стены, перебирая веревку, чтобы, как всегда, опустить клетку. Когда клетка оказалась достаточно низко, он закрепил веревку и приблизился к пленнице. Алекс невольно нахмурилась — сегодня он какой-то не такой, как обычно. Он смотрел не на нее, а как будто сквозь нее, и шел очень медленно, словно боясь наступить на мину. Теперь, когда она видела его совсем близко, она убедилась — да, в самом деле, какое-то сходство с сыном в нем проскальзывало. Такое же упрямое выражение лица…

Он остановился метрах в двух от клетки и замер. Через какое-то время он достал из кармана мобильник, и почти в тот же миг Алекс услышала у себя над головой какое-то слабое царапанье. Она попыталась повернуться так, чтобы разглядеть, что там, но это ей не удалось — она пробовала сделать это раньше, много раз, но ничего не получалось.

Она чувствовала себя по-настоящему плохо.

Держа телефон в вытянутой руке, человек улыбался. Алекс уже видела раньше эту улыбку-гримасу, не предвещавшую ничего хорошего. Она снова услышала непонятные скребущие звуки наверху, затем — щелчок фотокамеры. Человек удовлетворенно кивнул, словно подтверждая сам себе что-то такое, о чем Алекс не знала. Затем отошел к стене и снова поднял клетку.

В этот момент внимание Алекс привлекла плетеная корзина с сухим кормом, свисающая с потолка совсем рядом с ней. Корзина раскачивалась как-то странно, рывками — можно было вообразить, что она живая.

И вдруг Алекс поняла. Сухой корм предназначался не для собак и не для кошек, как она раньше думала.

Она поняла это в тот момент, когда увидела морду огромной крысы, высунувшуюся из корзины. Наверху, на крышке своего ящика-клетки, она смутно различила еще две тени, суетливо мечущиеся туда-сюда, — они и издавали те скребущие звуки, которые она уже слышала раньше. Затем они остановились и просунули усатые морды в щели между досками, прямо у нее над головой. Две крысы, гигантские, еще больше первой, с черными блестящими глазками.