— Вам не удастся этот трюк! Не удастся!

Камиль поднялся.

— Подведем итоги, с вашего позволения.

Он заговорил, одновременно загибая пальцы:

— У вас имелся серьезный мотив для убийства. Алекс вас шантажировала, она уже вытянула из вас двадцать тысяч и, без сомнения, хотела потребовать больше, чтобы иметь возможность спокойно уехать за границу. У вас очень хлипкое алиби. К тому же вы солгали вашей жене по поводу телефонного звонка. Вы собирались встретиться с Алекс в безлюдном месте, где никто бы вас не увидел. Вы не сразу признались, что, не дождавшись ее, поехали к ней в отель. Впрочем, у нас есть два свидетеля, которые это подтвердили.

Камиль помолчал, давая Вассеру возможность оценить масштаб проблемы.

— Но при всем при том у вас нет ни одного доказательства!

— У нас есть как минимум мотив, отсутствие алиби и ваше пребывание на месте преступления. Если добавить сюда тот факт, что Алекс с силой ударяли головой о раковину, а также стертые отпечатки ее пальцев и сохранившиеся — ваших, то все вместе — это не так уж мало…

— Нет, нет, нет, этого недостаточно!

Но он мог сколько угодно повторять «нет» и трясти указательным пальцем — за этой напускной уверенностью ощущалось смятение. Без сомнения, именно поэтому Камиль добавил:

— Мы также нашли образец вашей ДНК на месте преступления, месье Вассер.

Эта фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы.

— Мы подобрали ваш волос с ковра рядом с кроватью Алекс. Вы позаботились о том, чтобы стереть отпечатки своих пальцев, но не подумали о более тщательной уборке.

Камиль поднялся и, глядя на Вассера сверху вниз, спросил:

— Ну а теперь, месье Вассер, когда анализ ДНК подтвердил, что это ваш волос, — как вы думаете, у нас достаточно улик?

До этого момента Тома Вассер демонстрировал весьма бурную реакцию. Последние слова майора Верховена, которые, по сути, содержали в себе открытое обвинение, вроде бы должны были заставить Вассера взвиться до потолка. Но ничего подобного. Полицейские внимательно смотрели на него, пытаясь предугадать, какую манеру поведения он выберет, — поскольку сейчас он погрузился в размышление до такой степени глубокое, что казалось — он полностью отключился от происходящего, его вообще здесь нет. Опершись локтями о колени, он ритмично сводил и разводил ладони, словно аплодируя. Его взгляд быстро скользил по полу, туда-сюда, одна нога нервно притоптывала. Присутствующие уже начали опасаться за его душевное здоровье, как вдруг он резко выпрямился, застыл и, глядя прямо в глаза Камилю, произнес:

— Она сделала это нарочно…

Можно было подумать, он говорит сам с собой. Но на самом деле он обращался к полицейским:

— Она нарочно устроила все так, чтобы меня подставить… Верно?

Он снова вернулся в окружающую реальность. Его голос дрожал от возбуждения. Вероятно, он ожидал, что полицейские удивятся, услышав такое предположение, но ничуть не бывало. Луи был поглощен тем, что собирал документы из папки в ровную стопку, Арман старательно чистил ногти половинкой разломанной канцелярской скрепки. Лишь Камиль еще принимал участие в разговоре, но, предпочитая не вмешиваться, скрестил перед собой руки на столе и молча слушал.