Администрация региона или уполномоченные органы тогда и только тогда зарабатывают, когда занимаются возобновлением таких цепочек, разруливанием естественных конфликтов между ними, иными словами – выращиванием плотной ткани отношений между собственниками проектов, чьи активы угодили на его территорию. Все остальные источники пополнения регионального бюджета частично или полностью неуправляемы из региональной столицы. Регион, пытающийся заработать на налогах, заранее проиграл, потому что правила распределения налогов сочиняются в федеральном центре и меняются настолько быстро, что построить осмысленную региональную налоговую политику практически невозможно…
А вот когда мы пройдем этот уровень, можно будет заняться и более тонкими эффектами и разбираться, кому повезло с активами больше или меньше. И тогда мы выясним, что у некоторых регионов – так называемых депрессивных – большая часть цепочек замыкается на активы, находящиеся вне их территории, и поэтому им приходится очень трудно. А те субъекты федерации, в которых есть замкнутые производственные комплексы, будут при прочих равных выигрывать. Тогда настанет пора приводить административно-региональную карту в соответствие с функциональной целостностью ресурсной карты страны.
Но не сейчас: боюсь, бомльшая часть этих работ относится к неблизкому будущему. Между ним и настоящим пролегает угрюмый этап, где все регионы должны учиться одному и тому же: науке плетения и уплотнения ткани отношений между собственниками активов, вовлеченных в проекты, реализуемые на их территории.
«РЭО»:Какова будет судьба управляющих компаний в составе естественных монополий с точки зрения рекапитализации российских активов? Может ли кто-то помимо государства обеспечить мощный приток инвестиций к программам модернизации стратегически важных отраслей, необходимых для успешного конкурирования с другими странами?
С. Ч.:Это очень сложносочиненный вопрос. Начну с его конца. Понятие «конкуренция» применительно к страновому уровню в лучшем случае – неудачная метафора. Конкурировать могут бизнесмены. Мы же говорим о более высоких этажах – о предпринимателях, которые являются субъектами выстраивания цепочек (точнее, схем) отношений между бизнесами, затем, о новых корпорациях, занятых согласованным, синергийным управлением потоком предпринимательских проектов, завязанных на общий ресурс. Не говоря уже о целых странах, занятых стратегическими играми по поводу проектирования систем общественных способностей, потребностей и национальных идентичностей. На этих этажах речь идет о сложных рефлексивных играх, и при попытке натянуть на них метафору «конкуренции» она трещит по швам.
Страны состязаются не инвестициями и не отраслями, они сражаются, в конечном счете, на уровне идентичности, образа жизни. Если племя ирокезов безуспешно конкурирует с племенем чероки на уровне томагавков, а в это время выясняется, что молодежь племени чероки осознала, что у ирокезов жизнь интереснее, круче, престижнее, на этом вся конкуренция закончится, начнется «перестройка», и все молодые воины переобуются в стильные мокасины потенциального противника.