– И в чем она выражается? – спросил Еремеев.

– В последствиях, – загадочно произнес Творимир.

– Для Швеции или Смоленска?

– Скорее для Республики и тебя лично, – ответил особист, продолжая внимательно изучать собеседника.

Данила не стал требовать разъяснений. Поразмыслив пару минут над словами сотника, он продолжил разговор:

– Ты считаешь, что следующим стану я?

– Конечно. Посуди сам: барон имел огромный боевой опыт и вдобавок систему личной охраны, преодолеть которую было практически невозможно. Карл подсылает к нему спеца, чтобы устранить последствия в будущем, а заодно проверить, насколько наемник удачлив. Следующий шаг напрашивается сам, ведь ненавидит король тебя, а не Альбрехта. Из-за тебя он вынужден устранять полезного ему человека. Опять же обещание праведной мести вероломному врагу…

– Как бы ни хотелось признавать, но, похоже, ты прав, и новость для меня действительно скорбная. Одно непонятно – откуда ты все это знаешь?

Еремеев не верил, что особый отряд столь широко раскинул свою сеть по всему миру. Коллеги Творимира даже у себя в стране не обо всем ведали, в чем молодой боярин убедился еще в первые дни своего пребывания в Смоленске.

Гость ответил не сразу:

– У нас есть источники, о коих я даже тебе сказать не могу. Понимать должен – чем меньше людей о том знает, тем надежнее работает система.

Особист не хотел рассказывать, что сведения пришли из Вязьмы от Далемира Черкасского, возглавлявшего тайный приказ Московии и до недавнего времени являвшегося начальником Зарины, которая отошла от дел сразу после замужества.

Разведка Московии давно следила за королем Швеции как самым опасным противником. Естественно, и барон Альбрехт даже после отставки не оставался без пристального внимания. А поскольку Черкасский продолжал заботиться о своей воспитаннице, он и передал весточку коллегам из Республики.

– Об убийце что-нибудь известно? – спросил Александр, пытаясь вытащить из собеседника максимум информации.

– Увы, порадовать нечем, – вздохнул Творимир. – Тип загадочный. Ни описаний, ни картинок. Только слухи о его способности преображаться. Говорят, может менять голос, манеру речи, походку, имитировать любые ужимки и привычки…

– Хочешь сказать, сейчас он может запросто сидеть на твоем месте и разговаривать со мной?

– Думаю, без особого труда, – кивнул Творимир.

– И как выяснить?

– Полагаю, ежели бы убийца подобрался столь близко, ты уже был бы мертв. А вообще… Надо бы взять того, в ком сомневаешься, на прицел и спросить, чего враг знать не может.

– Например, где состоялась наша первая встреча? – задал вопрос Данила.

– Точно. Ответ «в карете» тебя устроит?

– Вполне. Да уж, не было печали. Придется усиливать систему безопасности. А другая какая новость, помимо скорбной? – вспомнил начало разговора Еремеев.

– Другая… – протяжно вымолвил особист. – Может, чаем угостишь? А то во рту пересохло тебя сведениями задарма снабжать.

– Денег у меня нет, предупреждаю сразу. И взять неоткуда. А чай сейчас принесут.

Чаевничали они молча. Еремеев «переваривал» услышанное и прикидывал в уме, что следует предпринять в ближайшее время.