Иногда мне кажется, что люди вечность разрезают ножницами и делают из нее оригами. Странные поделки, брендовые подделки, современное искусство, на фоне которого даже «Черный квадрат» кажется мировым шедевром. Такое ощущение, что Аннушка каждый день проливает масло, и люди постоянно шлепаются в эту лужу, и им «сносит голову», иначе объяснить то, что происходит, я не могу. Как дух, я храню память всех поколений. Помню, как мужчины приходили на Патриаршие, занимали лавочки, открывали шахматные доски, расставляли фигуры и проводили время за игрой и разговором. Было что-то душевное во всех этих встречах. Сейчас в шахматы тоже играют, но правила – другие. Вместо фигур выступают сами люди. Мирское заменяется мерзким, чувства в людях превращаются в осадки. Вышел из машины мужчина на копейку с состоянием на миллиард. Такое ощущение, что мир слепил его из того, что было, из остаточных материалов, потому что нельзя быть на свете отвратным таким. У него скотское отношение ко всем, особенно женщинам. Он сколотил состояние, наворовал все, что можно, и сейчас сидит на Патриках в этих пафосных брендовых шмотках и взглядом короля рассматривает прохожих. А король на самом-то деле обычный королек. Попал по протекции на хорошее место и брал сначала конвертами, потом ящиками, чемоданами, квартирами. На столе три айфона, вдалеке – охранник взором ястреба наблюдает за ним, а у припаркованной машины закрыты тряпочкой номера, чтобы не платить 200–300 рублей за место. Его тут хорошо все знают, пожимают волосатую руку, а потом отходят в сторону и называют «последней тварью». Все понимают, что место в тюрьме – вот его бронь, а не столик в кафе. Но у него денег столько, что не только откупится, но и посадит туда всех, кто ему перешел дорогу. И сидит он, выбирает себе молоденьких девочек, больше ему в этой жизни ничего не нужно. Появляется рядом красотка с ногами-лианами, которая прошла «и Крым, и рым». Хотя «Крым» уже нельзя упоминать всуе. От нее за версту веет такой пошлостью, что даже канализационные сливы воспринимаются более возвышенно, чем она. И вот сидят друг напротив друга два гроссмейстера и начинают партию. Белое платье трепещет под ветром, первый ход сделан. Далее идет многоходовка с его стороны. Сначала он окидывает ее взглядом с ног до головы через темные очки, потом уже в открытую, прикидывает, сколько может стоить эта пешка. Она в это же время просчитывает следующий ход, складывает губы трубочкой и потягивает коктейль. Они оба – профессионалы, которые прекрасно знают правила игры. Ей нужно вытащить из него деньги, а ему хочется снять ее за коктейль. И скорее всего, оба уйдут ни с чем, потому что в ней нет наивности, в нем нет щедрости. «Шлюха», – подумает он, бросив на нее последний взгляд. «Не стоит» – ударение можно ставить хоть на «о», хоть на «и», смысл этого не изменится, – подумает она. Он поедет в другое место, «фикс прайс» ему ближе, она останется сидеть до победного. Богатые бедные люди, зачем вы сотрясаете такой красивый мир?!