А теперь… Слеза обожгла. Она скатилась по виску, добралась до уха и затерялась в волосах. Других не было. Высохли.

Дура!

Вот только сложно бороться с чувствами, особенно теперь, когда Миала в сердце. Она тоже спала, погрузившись в вечный холод. Но стоит ей проснуться, как грудь начнет рвать от осознания предательства человека… то есть киборга, которому вверила самое сокровенное, что у меня было. Себя…

Я потеряла все: дом, любимого, сердце, возможность наслаждаться жизнью и беззаботно ступать в следующий день. А за последние дни проявила слабину. Отворила створки двери, которые тщательно запирала последние пять лет.

Что ж, зато будет мне новый опыт. Неприятный, но довольно познавательный. Никому нельзя доверять — особенно роботам.

— Джи, — знакомый голос, от звука которого захотелось рыдать.

Норсон провел пальцем по моему виску, слышно усмехнулся. А сердце, будто почувствовав его, попыталось сделать хотя бы удар. В голове металась лишь одна мысль: «Он здесь». И я бы отдала все на свете, чтобы сейчас распахнуть глаза и броситься к нему в объятья. Будто прошлое склонно повторяться. Наверное, ветеринару снова придется утешать меня и вселять надежду в нечто светлое, к чему нужно стремиться.

Но у меня больше нет цели! У Миалы теперь есть сердце, и обо всех стараниях пяти лет можно забыть. Куда теперь? Улететь на другую планету, чтобы найти там дом? Одной?!

Новая слеза побежала по проторенной дорожке.

— Не плачь, Джи. Все ведь хорошо. Я знаю, что нужно делать.

Я не представляю, сколько прошло времени, прежде чем открыла глаза. Если бы не голос Норсона, то снова бы подумала, что надо мной ставят опыты. Звенели металлические приборы. Что-то со щелчком включалось и выключалось. Ветеринар часто проверял реакцию моих зрачков на свет. Правда, каждый раз оставался недоволен. А я все сильнее паниковала.

Что со мной?!

Ощущение беспомощности изводило. Я вроде бы слышала, понимала чужую речь, однако не могла подать знак, хотя бы моргнуть или дернуть пальцем. Мой старый знакомый заверял, что поможет. Однако ничего не менялось.

А потом, в один прекрасный момент, ко мне разом вернулись все органы чувств и возможность двигаться. Я даже растерялась. Биение сердца, холод в ногах, боль в затылке от длительного лежания на твердой подушке, желание спрыгнуть с кровати и найти Норсона, да еще зверский голод — как много всего! Поэтому я долго не двигалась и смотрела в темно-серый неровный потолок. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к ощущению жизни в теле.

Может, это все сон? Я опасливо повернула голову. Подняла руку и поиграла пальцами в лучах света, струящегося из маленького, высоко расположенного окошка. В комнате же господствовал полумрак. Она больше напоминала убежище, чем апартаменты, где можно жить. Жесткая кровать да небольшая тумбочка возле нее — скудная обстановка.

За прошедшее время я часто слышала голос ветеринара. Теперь же боялась даже предположить, куда он запропастился. Конечно, ему не имело смысла постоянно сидеть возле меня. Вот только очень хотелось увидеть знакомое лицо, обнять близкого человека, чтобы удостовериться, что все не сон и мне больше не грозит опасность. Да и изменится ли мое восприятие при нашей встрече? Все-таки Миала в сердце искажала видение мира.