– Нет! Нет!!! Все будет хорошо! Я не позволю им тебя убить! Деда! Он шаман, ты же знаешь! Он поможет! – Она принялась целовать его лицо.

– Он не успеет. И ты… – едва слышно донеслось до Полины.

Она отстранилась.

– Чего они хотят? Что может задержать твою казнь?

Его губ коснулась болезненная улыбка.

– Я должен назвать имена тех, кому передавал деньги и продукты. Если скажу… меня все равно расстреляют, но позже… После дознаний в столице. Только они никогда не узнают… А я все равно обречен. Им надо устроить показательную казнь… для устрашения… Пусть устроят… – Его хриплый шепот прерывался кашлем. От губ пахло свежей кровью.

Полина почувствовала, как злость заставляет ее кулаки сжиматься.

– Нет! Прошу! Скажи им мое имя! А еще скажи, что та, кому ты все отдавал, твоя жена! И что, если им так надо, она придет к тебе на рассвете в день казни.

– Нет! Они казнят нас обоих! Я не позволю! Васятку на ноги ставить надо. В пещере, в горе, что рядом с лагерем, спрятано золото! Все, что смог забрать, я отнес туда. Никто не знает о тайнике. Когда все закончится, возьми часть, и уходите! Только все не бери. Убьют, если кто-то узнает, что у тебя такое богатство. А в городе можно по крупицам на рубли сменять. – Он тяжело вздохнул. Коснулся грязной рукой ее щеки. – Береги сына…

Полина легонько сжала его ладонь и качнула головой.

– Я тебя спасу! Ты забыл, что я внучка шамана? Прошу, скажи мучителям так, как я тебя научила. Обещай! Даже если казнь отложат на час, я успею!

– Нет! – выдохнул он и, закатив глаза, впал в беспамятство.

– Это очень важно! Прошу! – Она коснулась его лица, прошептала слова на успокоение боли и снова поцеловала любимого. – Прошу! И ничего не бойся! Я успею…

– Успею! – Полина распахнула глаза и села на лежанке. Почему так темно? – Мама?

– Ты чего кричишь как оглашенная? – тут же донеслось до нее. Послышался шорох, звук босых ног, и мать вышла из-за печи, с накинутой на плечи шалью, одетая только в белотканую длинную ночную сорочку. – Детей не разбуди! Кошмар приснился, что ли?

– Мама, вечер уже? – Полина спрыгнула на пол.

– Так ночь почти! Полночь скоро. – Мать попятилась, глядя на мечущуюся по комнате дочь. – Да что случилось-то?

– Сашеньку пытают! Послезавтра казнят. Да только, боюсь, я не успею!

– Сон плохой видела, что ль? – Мать нахмурилась.

– Да! – Полина посмотрела на спящего рядом с мальцами Васятку и взглянула на мать. – Говорит, чтобы мы бежали! В деревню красные придут, убьют всех, а нас в первую очередь! Селяне не пожалеют. Расскажут. И про сытые зимы не вспомнят!

– Ох, божечки! Что же теперь делать? – Та испуганно всплеснула руками, растерянно огляделась. – Как же все это оставить-то?

– Мама, – Полина коснулась ее руки. – Я не позволю, чтобы это случилось! Я сама пойду в лагерь. Никто не узнает о вас!

– Да ты что же… не пущу! – Мать обнял ее, прижала к груди. – Погубишь себя!

– Нет. Со мной все будет хорошо! – Она ласково освободилась из материнских объятий и кивнула на сына. – Пригляди за ним.

– Не пущу!!! – почувствовав неладное, мать снова вцепилась ей в руку, но увидев, как глаза дочери из бирюзовых становятся угольно-черными, отпустила.