В принципе все зэки — побегушники, но выделяют активных, пассионарных, им нашивают на грудь красные полоски-нашивки. Стоять побегушники обязаны в боковых рядах, так как их просчитывают отдельно, называя каждого по фамилии (честь какая!), не допускают работать в ночные смены и наряды. Многие от этого даже, по российской привычке все использовать для счастья, имеют выгоду. Возражает такой побегушник завхозу или отряднику: «Не имеешь права в наряд гнать, я побегушник, нам вашими инструкциями не положено».

Думают, думают зэки о побегах — они становятся манией, снятся по ночам. Уйти из зоны практически невозможно, так как любые зоны — жилые, рабочие, промзоны, выездные просматриваются и вверх и вниз. Этим занимаются оперработники МВД, этому обучают в многочисленных учебных заведениях. Так, к слову, все выходы — водопроводные, канализационные, кабельные, которые закладываются в земляных траншеях, при их соприкосновении с территорией вне зоны бетонируются станками на все пространство рыхлой, вскопанной, утрамбованной площади. В странах, где правят жестокие законы, особенно прочные тюрьмы и зоны. Говорят, нет побегов в системе зон Северной Кореи, не так уж часты они в стране Советов. Люди так скомканы советской властью, так отчуждены друг от друга Павликами Морозовыми, ВЧК-НКВД-МВД-КГБ-КПСС, что привыкли выдавать заранее.

В царской России бегали все и куда угодно. Как говорят, сухорукий Джугашвили умудрялся бегать из Сибири через всю Россию в Европу в объятия Ульянова-Ленина, с Чукотки убегали на Аляску, из Иркутска в Японию. Бегали, бегали добывая «свободу» для других (?!). Но, придя к власти, революционеры-ленинцы, сталинцы так продумали, так опутали все терновым венком проволоки, что страна, превратившись в спираль зон, сама стала всеобъемлющей зоной. Тем самым решили проблему ухода. И все же уходят, хотя большинство побегушников ловят. Но человек сложнее любой системы, им созданной. Слава Богу, что он — человек, а еще не Бог. Нет в отечестве ни одной тюрьмы, зоны, лагеря, откуда бы не бежали. Бегали из самых больших лагерей мира — Колымы и Караганды, из насквозь просматриваемой Воркуты — переходили границы, переплывали, переползали, перелетали. Один, сконструировав тайно планер… улетел из зоны Табулги, сотня ментов ловила его в Барабинской степи. Уходили, обезоруживая погоню, уничтожая десятки солдат и офицеров охраны, пролеживали, засыпанные углем, рудой, древесной щепой, в скрутках бревен и сетей, лежали и сидели в таком состоянии, что уму непостижимо.

Из верхней зоны Байкальска ушел зэк. По инструкции — так положено — лагерь закрыли, оцепили все, что можно. Домой, к шмарам и знакомым направили оперативников. Все станции и дороги взяли под наблюдение, лодки по всему южному побережью Байкала перевернули. Куда мог уйти? В саянские долины, к хребтам Хамар-Дабана бросили собак и направили вертолеты. Прочесали всю тайгу. А неделю спустя нашли рядом с зоной, в строящихся зэками домах. Обнаружили повторным обходом, взяла одна из собак. Под полом в туалетном помещении размером метр на метр в ледяном, холодном, мокром приямке лежал человек. До выхода из зоны ему оставалось несколько месяцев. Он болел тяжелой формой астмы и все же решил уйти. Вопреки обычаю оперативники не стали его бить, не дали собакам на растерзание. Даже их потрясло, в каких немыслимых условиях, в какой утробной скученности находился беглец.