Ничего не происходило.

Отчетливо раздавалась восточно-плаксивая музыка, вероятно, анатолийская прачка грустила где-то в задних рабочих помещениях о далекой родине – удивительное поведение, учитывая, что ей посчастливилось жить в столице Германской империи. Я разглядывал предметы одежды, висящие шеренгой за прилавком. Они были обернуты в прозрачный материал, отчасти напоминавший вещество, из которого состоял мой мешок. Очевидно, в него теперь заворачивали вообще все. Однажды я видел подобный материал в лабораториях, но, видимо, за последнее время IG Farben сильно продвинулись в этом направлении. По моим сведениям его производство напрямую зависело от наличия нефти и было потому дорогостоящим. Однако здешняя манера обхождения с пластиком, да и количество автомобилей на дорогах свидетельствовали, что проблем с нефтью больше нет. Может, в руках рейха остались румынские месторождения? Маловероятно. Или Геринг в конце концов отыскал залежи в родной земле? Губы мои сложились в горькой усмешке – Геринг! Он скорее найдет золото в собственном носу, чем нефть в Германии. Никчемный морфинист! Что, интересно, с ним стало? Нет, более вероятно, что мы переключились на другие ресурсы и…

– Ждать уже долго?

Из проема, ведущего в задние помещения, выглядывал южный европеец с азиатскими скулами.

– Порядочно, – недовольно ответил я.

– Зачем не звонок? – Он указал на колокольчик на прилавке и мягко ударил по нему ладонью.

Колокольчик зазвенел.

– Я звонил здесь! – выразительно ответил я и открыл входную дверь. Вновь раздался странный искаженный перезвон.

– А нужен звонить здесь! – безразлично повторил он и вновь ударил по своему колокольчику.

– Немец звонит один раз, – раздраженно сказал я.

– Тогда здесь, – возразил этот мишлинг неизвестно какой степени и вновь позвонил.

Я внезапно почувствовал нестерпимое желание вызвать сюда штурмовиков, чтобы разорвать барабанную перепонку негодяя его же собственным колокольчиком. Или лучше обе, пусть объясняет потом будущим клиентам, где им следует рукой махать. Я вздохнул. Как же досадно, когда приходится обходиться без простейших вспомогательных средств. Делу придется подождать, пока кое-что в этой стране вновь не наладится, но в уме я уже начал составлять список вредителей, и “Блицчистка Йилмаз” оказалась в нем на самом верху. Однако до поры до времени мне не оставалось ничего лучшего, как гневно убрать колокольчик из зоны его досягаемости.

– Скажите-ка, – сурово спросил я, – вы здесь вещи тоже чистите? Или в той местности, откуда вы родом, чисткой называют такой вот трезвон?

– Что хотеть?

Я положил сумку на прилавок и вынул форму. Он слегка принюхался и сказал:

– Ах, работаете заправка?

И невозмутимо взял мою форму.

Мне не следовало бы беспокоиться о том, что там себе думает неголосующий элемент чуждой расы, однако проигнорировать такое было невозможно. Хорошо, человек не местный, но неужели я настолько позабыт? Хотя и прежде народ знал меня в основном по официальным фотографиям, на которых я обычно изображался с особенно удачного углового ракурса. Знаменитость во плоти и впрямь иной раз на удивление непохожа на собственные снимки.