Но это оказался вовсе не сушняк. Дерево, и в самом деле, упало, но корневая система впилась в землю, и здоровенный, лиственный исполин продолжал пускать ветви к вожделенному солнечному теплу, так скудно пробивающемуся сквозь густую зелень.

Мы пыхтели минуты три, но так и не сдвинули этот гигант с места.

— Не, глухой номер, — плюнул разочарованный Прапор.

Кир всё больше нервничал. Я тоже понимал, что дальше нам ходу нет, а бежать — бессмысленно. По словам Валдая, за этим деревом располагался вход в бункер.

— Ну, падла! — психанув, Торос сжал побелевшие от инея кулаки и ударил по одной из толстых веток, которая, тут же замёрзнув в месте удара, хрустнула, но не сломалась.

И здесь меня осенило.

— Заморозь его!!! — указал я на дерево. — Ну, же! Быстрее! Я их уже шкурой чувствую, не то, что даром!

Торос кинулся на гигантский ствол, обняв как родного, и от него повалил пар, как от фреона. Я заметил, как образуются мелкие кристаллики рядом с телом Тороса, а потом и на самом теле. Вся его спина покрылась инеем. Волосы торчали замороженными белыми иглами.

— Всё, хорош! — рыкнул бульдозером Прапор, шагнув ближе к дереву. — Ну-ка, посторонись!

Торос отпустил побелевший ствол. Лёгкая молочная дымка колыхалась над тем местом, которое он только что обнимал. Сам же парень сейчас был точь-в-точь, как Муха, белый, аки первый снег. У его ног тоже колыхалась дымка, и трава покрылась инеем. Тороса слегка пошатывало, но трогать парня сейчас — самоубийство.

— Присядь, пока не упал, — посоветовал Кир.

Прапор, присев в стойке перед злосчастной преградой, собравшись с силами, закрутил руками какую-то комбинацию и, хекнув, нанёс мощный удар.

Всегда хотел посмотреть на снег летом…

Снежная пыль, оседая на тёплой коже, таяла и превращалась в мелкую древесную кашу. Метровая прореха в древесине оказалась достаточной, чтобы пробраться в узкий лаз, больше похожий на лисью нору.

Я вспомнил Алиску и улыбнулся, в душе потеплело, и тут же зашевелился червяк беспокойства: — Как там друзья? Как себя чувствуют раненые Леший и Умник? Как только появится немного свободного времени, отошлю призраков глянуть, как у ребят дела. Жаль, что через призраков не передать известия о себе, хорошие бы почтовые голуби получились, — усмехнувшись, я нырнул в сырую земляную нору.

Лагерь новых свежаков в лесу.

— Деда, гляди, что мне Алиска принесла, — малышка держала в руках пушистого игрушечного зайца.

— Хороша игрушка. А где эта плутовка? Вернулась, значит, уже?

— Да, она там птичку кушает. Деда, зачем она птичку убила? Если её колбаской кормить, может, она не станет убивать никого?

— Станет, милая, станет. Алиска — зверь дикий, и охота ей необходима. Ты не ходи туда и не гляди, ей так надо.

— А Умник? Он тоже — зверь дикий и тоже на охоту ходит?

— Тоже, милая.

Девочка о чём-то задумалась, а потом, вздохнув, слезла с коленей Лешего и умчалась вприпрыжку, в сторону большой палатки, где собирались все дети небольшого лагеря для свежаков.

— Леший, что мы с этим детским садом делать-то будем? — спросил Арман, глядя на ту самую палатку. — Восемь! Это уже не один Аби.