— Что же их, Василь Василич, по-вашему, всех четверых одновременно вздернули? Если давность смерти у всех одинаковая, — вмешался один из экспертов-криминалистов.

Судмедэксперт Василь Василич взглянул на молчавшего Колосова:

— А ваше мнение, коллега?

Колосов смотрел на трупы: кроме глубоких странгуляционных борозд в области шеи и прокушенного языка, у потерпевших не было никаких иных телесных повреждений. В ходе долгого осмотра они не обнаружили ничего — ни ссадин, ни кровоподтеков, ни порезов. У блондина славянской внешности на левом предплечье имелась татуировка, рисунок которой показался Колосову довольно странным — ничего общего с обычным набором тюремных картинок или сюжетами, предлагаемыми салонами татуажа.

— Ну так каково ваше мнение, Никита Михалыч? — тихо повторил вопрос судмедэксперт. Он явно просил подтверждения выводу, который для него был уже почти очевидным.

— Не похоже, чтобы их кто-то вздергивал, — хмуро сказал Колосов. — Взрослые парни. Никто их не бил, не связывал — никакого физического воздействия на них не оказывалось.

— Внешне никаких следов. Но, может, вскрытие даст иные результаты. — Судмедэксперт снова склонился к телам. — Запаха алкоголя ни от одного из потерпевших не чувствуется. Может, тест на наркотики что-то выявит?

— Полагаете, что всех их повесили в состоянии наркотического опьянения? Довели до беспомощного состояния и потом убили? — спросил эксперт-криминалист. — Но как технически это могло быть выполнено? Как они не утонули в бассейне?

— Наличие воды в легких установит или опровергнет вскрытие. — Судмедэксперт пожал плечами. — Но я вообще не наблюдаю никаких визуальных признаков того, что они находились в бессознательном состоянии. Напротив — обратите еще раз внимание на характер странгуляционных борозд, на следы, которые оставлены на шеях всех четверых узлами веревок. По крайней мере, по этим следам с большой долей вероятности уже сейчас можно утверждать, что тела всех четверых потерпевших в момент наложения петель находились в вертикальном положении.

— То есть вы хотите сказать — все они стояли? Это где ж это? Здесь, в бассейне? — хмыкнул эксперт-криминалист. — Но это невозможно. Хоть бассейн и неглубокий — это невозможно.

— Никита Михайлович, а вам не кажется, что… — Судмедэксперт не договорил, словно опять не решаясь произнести вслух свою версию происшедшего.

— Василь Василич, вы помните дело Гуридзе? — спросил его Колосов. — Инсценировка самоубийства в Ногинске?

— Конечно, помню. Чистейшей воды была инсценировка. Его избили, задушили шнуром от видеомагнитофона, а потом уже повесили на люстре, инсценируя суицид. Нами были зафиксированы множественные гематомы в области грудного отдела, брюшной полости и…

— Этот Гуридзе, он ведь по комплекции своей был примерно как вот этот? — Колосов указал на бритоголового мертвеца.

— Да, пожалуй.

— И весьма активно сопротивлялся.

— Без сомнения. Когда его пытались удушить шнуром. Побои были нанесены в ходе драки его убийцей, чтобы полностью подавить сопротивление.

— А дело Павловой из Столбов помните?