Наконец добрался Идзанаги до прохода Ёмоцухира. Сорвал он три персика с дерева, что росло на склоне холма, и бросил их позади себя. Только тогда все его враги повернули назад.

Так ничего и не вышло у его преследователей. Последней пустилась в погоню сама Идзанами. Увидев это, Идзанаги перегородил вход в проход Ёмоцухира огромным валуном, таким большим, что только тысяче человек под силу сдвинуть его с места. Обратился Идзанаги к Идзанами с прощальными словами: «Возлюбленная моя женушка, Идзанами! Стала ты богиней царства мертвых, Ёми-но-куни, и потому нужно нам расстаться. Заявляю я о расторжении наших брачных уз».

Так сказал Идзанаги, обращаясь к Идзанами, разделенной с ним валуном. Но не было покоя на душе у Идзанами. Это из-за того, что Идзанаги пришел за ней слишком поздно, пришлось ей отведать пищу, приготовленную на очаге в царстве мертвых. Идзанаги увидел ее в таком постыдном обличии, когда она уже почти смирилась с тем, что останется в царстве мертвых навсегда. Можно себе представить, как была раздосадована Идзанами.

И ответила ему Идзанами из царства мертвых:

— Возлюбленный мой, Идзанаги! Что же ты наделал! Если сделаешь ты, как сказал, то вот тебе мое решение. Буду я впредь ежедневно лишать жизни через удушение тысячу подданных твоей страны.

И ответил ей на это Идзанаги:

— Возлюбленная моя, Идзанами! Если ты так поступишь, то буду я ежедневно возводить полторы тысячи домов для рожениц, чтобы ежедневно рождалось полторы тысячи новых жизней.

И тогда в этом мире ежедневно на каждую тысячу умерших будет рождаться полторы тысячи новых жизней. И нарекли Идзанами, чей путь из царства мертвых был прегражден большим валуном, великим божеством Ёмоцу-ооками. И стала она богиней в царстве мертвых Ёми-но-куни…

Хиэда-но-Арэ прервала свое повествование и бросила взгляд на Идзанами. Без устали рассказывала она и, похоже, была намерена продолжать, но, видно, беспокоило ее, что скажет на это Идзанами.

Идзанами же уставилась куда-то в пустоту, склонив голову набок, и лицо ее было бесстрастным. Предавалась ли она воспоминаниям или же совсем ничего не чувствовала? По выражению ее лица догадаться об этом было невозможно.

Что касается меня, то я была потрясена, узнав, почему Идзанами ежедневно лишает жизни тысячу человек. Неужели она не сожалеет о своем жестоком обещании, данном после ссоры с Идзанаги? Идзанами же владела лишь обида на Идзанаги за то, что тот оскорбил ее и запер в царстве мертвых. Разве не я, прислуживая Идзанами, помогаю ей в ее обиде и в убийстве-удушении тысяч человек. И вспомнила я ощущение холодной воды на своей щеке, и стало мрачно у меня на душе.

Не обращая внимания на мои мысли, Хиэда-но-Арэ продолжила свой рассказ:

— Разорвав брачные узы с Идзанами, Идзанаги, наконец-то, вернулся в мир людей, Асихара-ио-Накацу-куни, и крикнул, обращаясь к небесам:

— Побывал я в нечистой оскверненной стране. И должен я теперь, омыв свое тело, совершить очищение.

И направился он в местечко Химука на Кюсю. Прибыл он к устью реки на равнине Одо-но-Авакихара и обнажился, скинув с себя всю одежду. Из той одежды, а еще из посоха его и дорожной сумы родилось несколько богов. Среди них были и боги, влекущие беды. Потому Идзанаги постарался отмыться чисто-начисто.