Всё превращение едва ли длилось больше минуты, но для Путры это время явно растянулось на значительно больший промежуток. Она убрала руки от лица и злобно посмотрела на меня.

— Признаю, такого эффекта я не ожидал, – сказал я, глядя на грациозную дракониху.

Обтекаемая форма головы с двумя острыми рогами, растущими на затылке и загнутыми назад, выглядела весьма неплохо и, я бы даже сказал, красиво. Изумрудные глаза с вертикальными зрачками полыхали злобой, несправедливостью и чем-то ещё. Передние лапы больше походили на человеческие руки, задние были довольно длинными и тонкими. Длинный хвост венчали острые наросты, похожие на лезвия секиры.

Элегантная тонкая шея была покрыта блекло-розовой чешуей с едва заметными черными прожилками, впрочем, как и всё тело, хотя нет, скорее, чешуя была белой с лёгким розовым оттенком. В пасти у девушки было много зубов и постепенно разгоралось изумрудное пламя.

Времени, чтобы отдать приказ не было, поэтому опять пришлось использовать мглу и с её помощью прятать соратников, ну и себя заодно от чудовищной силы пламени дракона.

Мощный поток изумрудного огня с силой врезался о светлый щит, возникший на небольшом расстоянии от мглы, клубившейся вокруг нас и оберегающей от яростной стихии.

— Не смотрите на меня, я же… голая! — кричала она, прикрываясь крыльями.

Я чуть не упал на этом же месте от таких заявлений. Да что б вас! И это всё, что её злит? Женщины… вас ни черта не понять.

– И как это понимать? — спросил Дваголд.

– Она выпила зелье превращения, – констатировал я факт, специально позлив гнома. – И каким-то образом нарушила составляющие, приведшие к такому неожиданному эффекту.

– Путра, заканчивай уже придуриваться, ты теперь дракон, так что нечего тебе прикрывать, – сказал Каравел.

-- Сейчас ещё раз пламенем погрею, – прищурила глаза элегантная драконица. А ведь неплохо получилось, странно, что именно дракон, я думал, что получится кое-кто другой.

– Хотя ты знаешь, сестрёнка, – оценивающе смотрел на нее гном. – А вышло гораздо лучше, чем было раньше. Всё же тело злобного орка тебе совершенно не шло, зато это… в самый раз для твоего характ…

Договорить гном не успел, мне спешно пришлось закрыть его мглой от всеобжигающего пламени. Изумрудные языки огня жадно лизали черную мглу, но не могли пробиться через её щит света.

– Ты чего? – пораженно уставился на неё Дваголд. – Родного брата поджарить захотела? Я ведь ничего плохого не сказал. Наоборот сделал тебе комплимент, что ты стала очень красивой драконой, не то, что раньше…

И вновь мне пришлось прикрывать этого говорливого гнома, который не умеет следить за своим языком.

– Ещё хоть слово, и я сам тебя спалю, а моё пламя будет явно погорячее, чем у твоей сестры, – предупредил я гнома, сразу же заставив его заткнуться, а сам тем временем направился к плачущей драконихе. – Чего же ты плачешь? Зелье сработало, ты обрела новое тело и силы.

– Было о… о… очень… больно, ва-а-а, – продолжала рыдать Путра. Ох-х, женщины, то спалить всех готовы, то рыдают по всякой ерунде.

– А никто не говорил, что будет приятно. Перестроение организма это весьма сложный процесс, сопровождающийся изменением нервной системы, отсюда и возникает боль, – пояснил я некоторые моменты. – Но с твоим братом можно согласиться. Это тело тебе идёт куда больше.