У Киры было время на реакцию. Она подняла жезл и инстинктивно бросила его. Он полетел в воздухе и угодил в шею дракона как раз тогда, когда он выпустил пламя. Жезл Правды остановился, после чего изменил направление пламени, которое поглотило дракона.
Когда дракон начал падать навстречу своей смерти, Кира подняла ладонь и призвала жезл. Он вернулся к ней невредимым и спас ее перед тем, как челюсти дракона сомкнулись. Огромный зверь, последний дракон, упал на землю, закричав, объятый шаром пламени.
Тяжело дыша, Кира обрадовалась, увидев, что они победили. Теон истекал кровью и был покрыт синяками, высматривая больше драконов, но, полетев дальше, Кира была потрясена, увидев, что ни одного не осталось. Она посмотрела вниз и увидела тела всех мертвых драконов, разбросанные внизу, и с потрясением осознала, что она убила оставшихся драконов Эскалона. Наконец, небо над Эскалоном свободно.
Кира повернула Теона на юг, сгорая от нетерпения найти своего отца, когда вдруг раздался ужасный крик, пронесшийся по небу. Она всмотрелась в горизонт, не понимая, откуда он раздается, и что это может быть.
«Это они», – прозвучало у нее в голове.
Кира посмотрела вниз и осознала, что с ней говорит Теон.
«Кто?» – спросила она.
«Когда все драконы будут мертвы, поднимутся Великие. Четыре больших дракона из четырех сторон земли. Они пробудились».
Ужасный крик раздался снова, и в эту минуту Кира ощутила отчаяние. Даже отсюда она поняла, что они летят, и что сражение, которое она только что пережила, – ничто по сравнению с тем, что ей предстоит.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
Сивиг вел свой флот во мраке ночи, плывя к Морю Печали, напряжение на тихом корабле стало очень сильным, когда они приблизились к порту Ура. Сердцебиение Сивига участилось, когда он заметил растянувшийся пандезианский флот, тысячи кораблей, их черные силуэты на фоне неба, казалось, заполнили все море. Они окружили гавань Ура и, когда Сивиг всмотрелся в море, его сердце заныло, когда он увидел, что они затопили его. Он с нежностью вспоминал этот порт, и его разрушение было для него все равно что нож в сердце.
Но не потеря Ура была его непосредственной тревогой. Вместо этого Сивиг сосредоточился на гораздо большем количестве пандезианского флота. Он спрашивал себя, как может его дюжина кораблей атаковать тысячу? На первый взгляд все казалось безнадежным.
Но, пока они плыли сюда, Сивиг разрабатывал план. План, который требовал хитрости, неожиданности и покрова ночи, чтобы сделать то, чего раньше не удавалось ни одному моряку. Еще мальчиком Сивиг научился работать с тем, что он имеет, этому его учил отец. Его флот – все, что у него есть, и он был решительно настроен им воспользоваться.
Они подплыли ближе, Сивиг велел своим людям молчать, единственный звуком, нарушающим тишину, был только плеск волн о корпус корабля и напряженное дыхание его воинов. Все его люди находились в боевой позиции, ожидая его приказа, пока они плыли вперед. Напряжение было таким сильным, что Сивиг слышал свое собственное сердцебиение. Его корабль, возглавляющий флот, плыл через гавань, находясь всего в сотне ярдов от ближайшего пандезианского корабля.