По праздникам я делал пожертвования в церковную кассу, не выделяясь, впрочем, среди других прихожан. Купцы, промышленники регулярно вносили десятину от доходов на пожертвования храму.

На один из праздников, а если быть точным – святых праведных апостолов Петра и Павла, когда после службы я выходил из церкви, ко мне подошел церковный служка, слегка дотронулся до рукава и, когда я повернул голову, учтиво поклонился.

– Тебя смиренно просит к себе отец Питирим.

Я немного удивился – пожертвования вносил регулярно, церковь посещал часто. Может быть, церкви еще нужны пожертвования?

Служка отвел меня в небольшую комнату в приделе.

Встретил меня седовласый священник, осенил крестом.

– Беседа приватная у меня к тебе, Георгий. Не для всех ушей, потому и позвал сюда. Присаживайся.

Я уселся в деревянное кресло, с любопытством ожидая продолжения разговора.

– Имя мое ты знаешь наверняка, но все-таки представлюсь – отец Питирим.

– Георгий Михайлов, – привстал я с кресла.

Священник слегка улыбнулся, прошелся по тесной комнате.

– В святцах Георгий и Юрий – одно имя. И пристально посмотрел мне в глаза.

Я сидел, приняв безразличный вид. Не дождавшись от меня какой-либо реакции, священник продолжил:

– Знаком ли тебе, сын мой, настоятель Печерского монастыря отец Кирилл?

Меня как молнией пронзило. Я невольно тронул рукой место на поясе, где висела сабля. Правда, сейчас я был безоружен – ходить на службу в церковь при оружии воспрещалось. Но движение рукой не ускользнуло от внимательного взгляда отца Питирима.

– Вижу, знаком, – с облегчением выдохнул священник. – Помогал настоятелю Кириллу человек один – житель Нижнего. Монастырь освободил от удавки разбойничьей, многажды Нижнему помогал в борьбе с татарами, казну стрелецкую разыскал, чем бунт предотвратил. Не знаешь такого человека?

Я сидел с каменным лицом. Что это? Ловушка княжеская? Не похоже. Если бы меня люди князя Телепнева-Оболенского выследили, так схватили бы на улице, не ввязывая в это дело церковь. Как церковь вышла на меня, когда я сроду в Вологде не назывался своим именем? После слов отца Питирима мозги мои бешено заработали, просчитывая ситуацию. Молчание мое явно затягивалось.

– Я внимательно приглядываюсь к тебе, Георгий. Появился ты у нас не очень давно, службы церковные посещаешь, жертвования церкви серьезные делаешь, ведешь себя скромно, заводик прикупил.

Черт! Хоть и не поминают в церкви лукавого, но как они меня нашли? И главное – зачем? Если бы я был Питириму не нужен, он не позвал бы на беседу. Шантажировать хочет, чтобы на крючке держать, или деньги вымогать будет? И только вроде жизнь наладилась – дом обустроили, заводик прикупил. Неужели опять бежать придется, бросив нажитое?

Видимо, я не справился с чувствами – вся гамма эмоций отразилась-таки на лице. Отец Питирим, как опытный психолог, понял мое состояние, подошел, положил руку мне на плечо.

– Не волнуйся, Георгий. Ни церкви, ни ее служителям ты ничего плохого не сделал. Помнишь ли еще отца Никодима?

Я вздрогнул. Да в церкви информация собирается лучше, чем в мое время в КГБ. Отец Питирим знает о многих моих похождениях.