— Располагайтесь, — скомандовал Куракин, как только блюститель покинул наши нестройные ряды. — Я за продуктами. Найду самого подозрительного старика и спрошу, нет ли у него чего отравленного, — с ехидцой посмотрел он на меня. — Сергей, наложи руны и установи защитный артефакт на нечисть. Я скоро.

Ну, хоть какие-то выводы из прошлого вызова мы сделали, набив шишки. Хотя не уверен, что странная приблуда в виде треноги, которую стал устанавливать Аганин возле двери, сработала бы на Юдо. Зато как только Сергей активировал артефакт, с жутким криком из пространственной бани вывалился банник. Потапыч принялся кататься по полу, хлопая себя по бокам, будто пытаясь сбить невидимое пламя.

— Выруби артефакт, — кинулся я к Аганину. Благо, тот не стал спорить и деактивировал защиту. — Он что, действует на всех существ?

— Ага, на всех, кроме людей, — кивнул Сергей, — даже на гоблинов. Но на тех уже не так сильно. А тебя разве разрешали банника брать?

— Никто не запрещал, — пожал я плечами. — Можно как-то обойти защиту? Потапыч у меня безобидный… Ну, относительно.

— Эй, банник, — позвал Потапыча Аганин. — Положи руку вот сюда.

— Давай быстрее, — поторопил я своего приживалу.

Потапыч медленно поднялся и двинулся к высокородному. В глазах его можно было прочитать всю скорбь еврейского народа, к коему, правда, банник не имел никакого отношения.

Я всегда считал, что артефакты — это какие-нибудь заряженные палки или амулеты. Активировал их, подзарядил, использовал. Но тренога Аганина представляла собой какое-то сложное техническое устройство. После того, как Потапыч с видом декабриста, которого отправили в Сибирь, положил руку на верхушку артефакта, Сергей принялся настраивать треногу, постоянно что-то подкручивая. И лишь спустя пару минут поднял голову и кивнул. Мол, все.

Потапыч, будто только и дожидавшийся этого сигнала, юркнул обратно в пространственный карман. Перед своим исчезновением он так красноречиво посмотрел на меня, что я понял — козырь-то взял, но вот масть явно не пошла. Придется очень постараться, чтобы заставить банника хоть что-то делать.

Пока Терлецкая отправилась разглядывать общий коридор, точнее душ, а Зыбунина изучала почти пустой холодильник, я подошел к окну. Вид был немного унылый. Самую чуточку. Руины какого-то то ли завода, то ли предприятия, бетонный растрескавшийся забор вдоль него, небольшая дорожка из разбитого асфальта, ведущая к общаге и немощные в черной и серой одежде. У нас почему-то не любят одеваться ярко, будто опасаясь привлечь внимания.

Немощные шли быстро, по несколько человек, время от времени оглядываясь. Ну да, они же думают, что где-то здесь появился маньяк.

Но кое-что привлекло мое внимание еще большое. Крыши, столбы, даже объездная дорога ближе к проселку, были припорошены тонким слоем снега. Интересно, связана ли эта погодная аномалия с нечистью или иногда банан это просто банан? Надо будет спросить Потапыча, когда тот немного остынет.

Скоро вернулся запыхавшийся Куракин с двумя огромными пакетами из «Пятерки». Ну, магазины тут есть, значит, не такая уж и провинция. Я не стал спрашивать, чем Саша расплачивался, потому что и без того знал ответ. Лишь молча смотрел на несколько видов сыров, колбасы, сосиски и прочее, которое высокородные проворно перекладывали в холодильник.