Раиса Павловна снова замолчала.

– Ваш муж все провернул, – договорила за нее я. – И Вера оказалась в спецклинике.

Собеседница прищурилась.

– Да. Верно. Я была против, но супруг отрезал: «Рая, это мой долг по отношению к покойному Коле. Выгони он меня вон много лет назад, когда наивный институтский приятель пришел незваным гостем на его день рождения, никогда бы мне не стать тем, кем я стал. Ты же знаешь, в мире, где адвокат Рябов зарабатывает на белый хлеб с икоркой, главное – связи. Моисей Шнеерзон, посели его господь в райских кущах, был неплохим человеком, но он четко делил людей на «своих» и «чужих». Первым оказывал мощную поддержку, вторым гадостей не делал, а просто их не замечал. Через год после моего прихода в юридическую консультацию туда же распределили Павла Кузнецова. Он, как и я, был в мире адвокатов чужаком, первым юристом в семье пролетариев. И что? Паша еще лет десять давал консультации старикам, у коих всего богатства было старый ковер да две гнутые вилки, они приходили спросить, как соседей по коммуналке приструнить или незаботливых внуков наследства лишить. Потом Кузнецов куда-то подевался. Думаю, ушел из профессии, судьба его мне неизвестна. Повторяю: Моисей Павла не гнобил, но так называемые хорошие клиенты, денежные или чиновные, доставались тем, кому заведующий покровительствовал. И со мной так же случиться могло, не представь меня Коля на своей вечеринке Моисею как своего лучшего друга. Только после этого Шнеерзон меня в стан «своих» перевел. Теперь мой черед помочь Черновым. Надо дурака Володю спасать, а то, не ровен час, докопается кто-нибудь до правды. Если захотеть, это не очень трудно сделать.

– Валерий Федорович, верный друг Николая Чернова, чтобы спасти его сына Владимира, который ради получения ценностей отравил двух женщин и подставил супругу, согласился представить невиновную Веру умалишенной? – уточнила я. – Странное, однако, у господина Рябова понятие о справедливости. Он был противоречивым человеком – вытащил с зоны Осипова, помог бывшему охраннику стать другой личностью, а Вера Чернова все оставалась в психбольнице, то есть в заключении. Да, в клинике комфортнее, чем на зоне, но ведь женщина ни в чем не виновата. Валерия выросла без матери. Сейчас Вера Михайловна вышла на свободу, но боится встретиться с дочкой, не хочет, чтобы та узнала, что ее мать считается убийцей и сумасшедшей. И если бы Вере Михайловне не встретился психиатр, который понял, что она невиновна, жить бы Черновой еще долго за крепко запертыми дверями палаты для душевнобольных. Валерий Федорович, чтобы отблагодарить покойного друга, вывел Владимира Чернова, а заодно и его подельника Беркутова, из-под удара. Бывший следователь сейчас прекрасно живет на берегу моря. А милый Володя снова женился, опять развелся и в ус не дует. Приятелям, конечно, надо помогать, но не таким же образом!

– Не стоит сейчас говорить о том, хорошо или плохо поступил мой муж, – медленно, с расстановкой произнесла Раиса Павловна. – Он это сделал, и совершенного не исправить. Нельзя повернуть время вспять, сделать так, чтобы Валера отправил Ангелину вон и под стражей оказался Владимир.