Константин задавал дагестанцам только один вопрос.

– Где Хожахмет?

Он повторял его раз за разом, подкрепляя слова ударами кулака или ботинка. Дагестанцы сначала молчали, строили из себя героев, джигитов…

Твари! Но когда Жиган привел их в котельную и на глазах одного сжег другого в топке котла, у оставшегося в живых язык развязался.

Хожахмет, сказал он, тупо таращась на Константина, уехал на свадьбу сына в Кизляр. У отца невесты большие виноградники в дельте Терека на побережье Каспия и несколько нефтяных вышек в Ногайской степи, в районе Южно-Сухокумска.

Богатый человек, очень богатый. Почти такой, как сам Хожахмет. Хожахмет очень хотел, чтобы его Джемал породнился с Аскаром Мурзабековым, сам-то он из захудалого рода, его деда выгнали из артели мастеров-оружейников, тому пришлось уехать из Кубачи, и уже три поколения на роду Матукаевых остается пятно позора.

Поэтому и подались в Россию Руслан с Хожахметом, насмотревшись, как бился всю жизнь их отец, к которому приклеилось прозвище «сын вора», чтобы выйти в люди, и как перед ним закрывались двери домов уважаемых людей.

Свадьба будет в Кизляре, на родине невесты, хотя это и против обычая, но Аскар тоже хочет породниться с Хожахметом Матукаевым, потому что теперь Хожахмет – самый богатый человек в Дагестане, а скоро будет самым богатым и в России.

Сейчас в Дагестане тоже другие времена, не только в России жизнь изменилась.

Выслушав его, Константин сказал:

– Ты заслужил легкую смерть…

И выстрелил ему в лоб, точно между темными густыми бровями.

Теперь он, Мельник и Сергей ехали на дагестанскую свадьбу, везли «поздравление» отцу жениха из подмосковного города Запрудного.

В Дагестане, рассудил Панфилов, Хожахмет будет менее осторожен, чем в Москве. К тому же неизвестно еще, дошли ли до него известия о нападении на особняк на Краснохолмской набережной и смерти его брата.

Как только Хожахмет об этом узнает, он станет вдвое опасней и втрое осторожней.

Нет, «брать» его нужно сейчас, на свадьбе сына, пока он расслаблен и беспечен. …В Кизляре Панфилову бывать не приходилось, но, как выяснилось, напрасно он опасался, что трое крепких парней будут выглядеть белыми воронами в этом дагестанском городе. Русских в Кизляре было немало, и на запрудненцев, вышагивающих по улицам Кизляра со спортивными сумками в руках, внимания почти никто не обращал.

– Мурзабеков? – переспросил их пожилой русский старик, у которого Константин спросил, не знает ли тот уважаемого Аскара Мурзабекова и не подскажет ли дорогу к его дому. – Как не знать! Сын мой пять лет у него на скважине работает. На мое место встал. Я же хорошим буровым мастером был, пятнадцать лет в Ногайской степи отработал. Сына выучил, с пятнадцати лет в помбурах у меня ходил. Как не знать!.. Аскар хозяин хороший, справедливый, платит мастерам не скупясь. И то правда, что мы для него золото из земли черпаем…

– У него дочь, я слышал, замуж выходит? – спросил Панфилов. – А мы вот на свадьбу опоздали.

Он сокрушенно покачал головой.

– Почему опоздали? – удивился старик. – В самый раз приехали, к застолью. Сегодня полгорода на свадьбу к Аскару поехало, на виноградники. Говорят, он всех пригласил, весь Кизляр. На вино Аскар не скупится. И то сказать, что ему скупиться? Сколько нужно, столько и прикажет бочек из подвала выкатить. У него завод самый крупный в Дагестане. В Кизляре каждая третья бутылка вина его заводом выпущена.