Брат намазал маслом очередной кусок хлеба, сложил пополам и запихал в рот целиком.

– ‘оэшь тоэ? – промычал он.

Я кивнула, но, выхватив у него банку и нож, занялась бутербродом сама. Иэн не скрывал изумления, глядя, как я аккуратно размазываю масло по хлебу.

– Ты что, действительно умеешь делать бутерброды?

– Кончай выпендриваться.

– Папа сказал, сегодня ты сама постирала свои вещи. Это правда? – Он округлил глаза, изображая неподдельное удивление. – Кто вы, девушка, и что вы сделали с моей сестрой?

Закатив глаза, я уселась на стол.

– На случай, если давно не говорила тебе этого: я рада, что ты мой старший брат, – Я ласково погладила его по голове. – Даже когда ты на меня наезжаешь.

– Хочешь, посмотрим какое-нибудь кино?

– Только если ты сперва почистишь зубы. Терпеть не могу, когда от тебя пахнет арахисовым маслом и попкорном.

Брат театрально вздохнул:

– А я уж было поверил, что ты изменилась.

Мы плюхнулись на пуфики перед телевизором, и Иэн щелкнул пультом. Десятичасовые новости были в самом разгаре.

Девушка-корреспондент бодро щебетала:

– Келвин Верстеег задержан по обвинению в четырех убийствах первой степени и двух покушениях на убийство и препровожден в исправительное учреждение округа Титон. По сообщению наших источников, Верстеег, скорее всего, будет признан невменяемым и неспособным предстать перед судом. Его мозг получил серьезное повреждение при попытке самоубийства, совершенной незадолго до ареста, и, как ожидается, он будет помещен в психиатрическую клинику штата для надлежащего лечения.

– Хочешь, выключу? – поспешно предложил Иэн, бросив на меня обеспокоенный взгляд.

Отмахнувшись от него, я наклонилась вперед, пристально вглядываясь в видеоряд, пущенный фоном. Камера показывала, как Келвина завозят в тюрьму на каталке. Репортеры толпились вокруг, стараясь протолкнуться поближе, насколько позволяла полиция, щелкали камерами и совали ему в лицо микрофоны, но мои глаза видели только человека на краю толпы.

На нем была парка на гусином пуху и темные дизайнерские потертые джинсы, явно совершенно новые. У меня вспотели ладони. Парень наклонил голову, загораживая лицо от камеры, но выглядел в точности, как…

Корреспондентка продолжала:

– Закончив старшую школу Покателло год назад, Верстеег объявил родным и друзьям, что поступил в Стэнфордский университет. Приемная комиссия Стэнфорда подтвердила, что Верстеег подавал документы, но отметила, что зачислен он не был. Отец Келвина Верстеега, аудитор, и его мать, адвокат, отказались от публичных заявлений по случаю ареста сына и не ответили на наши звонки. Однако мы взяли интервью у старшеклассницы Рейчел Снейвли, ходившей в одну школу с Верстеегом. Цитирую: «Не могу поверить, что Келвин убил тех трех девушек. Он бы ни за что не причинил никому зла. Он был таким классным парнем. Я ходила с ним на вечеринку у бассейна прошлым летом. Кэл вел себя как настоящий джентльмен».

– Теперь можешь выключать, – пораженно проговорила я, поднимаясь.

Иэн щелкнул пультом.

– Прости, что тебе пришлось это увидеть. Ты в порядке?

Я подошла к окну, прижалась ладонями к холодному стеклу и выглянула в безотрадную темень на улице, отчаянно надеясь увидеть сливающуюся с дождем фигуру, не спускающую с меня пристального взгляда.