— Не лучшая идея, Айла, — процедил он, прижимая ее спиной к стене, так что она оказалась в ловушке.

— Ты болван, Хейден!

— Может быть, но по крайней мере я даю моим любовницам день, прежде чем взять кого-то другого в свою постель.

— Ты ничего не знаешь. Ничего! Ты предполагаешь и строишь догадки.

— Я знаю, что я вижу.

Ее грудь поднималась и опадала с каждым тяжелым вдохом, гнев волнами исходил от нее. В ее прекрасных голубых глазах, метавших молнии, сквозила горечь и боль.

Только сейчас Хейден вдруг осознал, как близко находится к ней. Он чувствовал ее жар, ее мягкость и страсть, кипящую в ней.

И это его сгубило.

Хейден пытался смотреть куда угодно, только не в ее глаза. Лишь ее ярость не позволяла ему поцеловать ее. Будь он проклят, если снова совершит ошибку и попадет в ловушку ее тела, забыв обо всех и обо всем.

Айла не могла поверить, что Хейден действительно подумал, будто Йен ее любовник. Она еще никогда в жизни не осмеливалась дать кому-то пощечину. Как только ее рука коснулась его лица, желание ударить его снова стало слишком мощным, чтобы ему сопротивляться.

Это освободило что-то внутри ее, освободило гнев, который нарастал все сильнее.

Но Хейден оказался слишком быстр. Он поймал оба ее запястья и прижал ее к стене. Холодный камень сзади и его теплое тело перед ней.

Потребовалось меньше удара сердца, чтобы ее негодование превратилось в пламенное желание. Айла не хотела ничего чувствовать к Хейдену, особенно после произошедшего, но ее тело отказывалось слушать.

Лицо Хейдена было всего в одном вдохе от ее. Айла смотрела в бездонные глубины его глаз и знала, что она его, что сопротивление только принесет ей больше сердечной боли.

Да, Хейден причинил ей боль. Ужасную. Но то, что он заставлял ее чувствовать, как помогал оживать всякий раз, когда находился рядом, было прекрасно и походило на сон наяву.

Это было то, чего Айла никогда не надеялась испытать, и все же оно происходило прямо сейчас, с ней. Могла ли она уйти?

Хейден, казалось, почувствовал в ней перемену. Его взгляд искал что-то в ее лице, и он наклонился, словно хотел поцеловать, когда вдруг стал отстраняться.

Айла хотела Хейдена, хотела все недоверие и гнев, которые приходили вместе с ним. Не раздумывая, она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам.

Хейден дернулся и замер. Айла поцеловала его снова, и на этот раз Хейден вышел из ступора и жадно набросился на нее в поцелуе.

Его губы были твердые и в то же время нежные, требующие и ищущие. Язык проник в ее рот и украл дыхание — и душу. Поцелуй был жадный, полный страсти и соблазнительный.

Ей никогда и в голову не приходило не отдать себя всю в ответ. Она открыла свое тело, открыла свое сердце и нырнула в обольстительную страсть, которая, она знала, ждала ее в объятиях Хейдена.

Айла хотела обнимать его за шею, чувствовать скольжение его шелковистых волос сквозь ее пальцы, но он все еще держал ее за запястья. Пленницей в ловушке своего мощного тела.

Ощущение его горячего твердого жезла на ее животе пронзало ее трепетом возбуждения. Его кровь превратилась в огонь, и между ног затаился жар, пульсирующий и настойчивый.