Миллер вздохнул и полез в портфель за бутербродами:

— Давайте-ка поедим. Война войной, а обед по расписанию.

Чесноков вонзил крепкие зубы в бутерброд с колбасой.

Неизвестно, сколько времени им придется провести на ногах. Оба положили себе в чай по четыре ложки сахару, и на всякий случай Миллер открыл коробку шоколадных конфет. Конфеты были старыми, наверняка коробка прошла сложный жизненный путь, прежде чем попала к профессору, но зато каждая конфета была завернута в фольгу, и Дмитрий Дмитриевич положил несколько штук в карман — подкрепляться в ходе работы.

— А вы в курсе, что вы — комбустиолог[5]? — спросил Чесноков с набитым ртом.

— Я? — оторопел Миллер. — Первый раз слышу. Я вообще в ожогах не разбираюсь, даже не помню, как площадь определять.

— Придется вспоминать. На период массовых поступлений вы отвечаете за пострадавших с термическими поражениями. Криворучко главный вообще, вы — по ожогам, Татьяна Всеволодовна — по переливанию крови. Она так ругалась, когда я ей об этом сообщил! Она же невропатолог, кровь последний раз лет двадцать назад переливала, а сейчас вообще методика другая. Но ничего, я к ней нашу процедурную сестру послал, она у меня обучена…

— Чесноков! — возмутился Миллер. — Вы что, не знаете, что хирург гибнет на трех вещах — на водке, женщинах и переливании крови?! Какая еще процедурная сестра?

Переливание крови является сугубо врачебной процедурой. Как говорил миллеровский преподаватель физиологии — это вам не фигня какая-нибудь, а пересадка ткани. При всей простоте проб на совместимость крови донора и реципиента, закон требует, чтобы их проводил дипломированный врач, прошедший специальные курсы. Занятие это нудное. Сначала нужно получить кровь в отделении переливания под роспись, потом взять пробу крови у пациента и прокрутить ее на центрифуге. Потом требуется еще раз определить группу донорской крови, содержащейся в пакете, смешать ее каплю с каплей сыворотки больного на стекле и в пробирке, выждать пять минут и проверить, нет ли агглютинации, то есть створаживания, а потом записать переливание в истории болезни и в двух журналах. Ясно, что желающих заниматься всем этим было мало, и отдуваться приходилось Чеснокову, как самому молодому. Вот он, значит, и нашел выход — подлизался к пожилой процедурной сестре, которая раньше, работая в сельской больнице, иногда вынужденно занималась совмещением крови. Поддавшись уговорам Чеснокова, она и в клинике взяла эту работу на себя. Ему оставалось только расписываться.

— Да вы что, Анне Петровне не доверяете? — удивился Чесноков.

Миллер сполоснул чашки и убрал их в шкаф.

— Если она ошибется, в тюрьму сядете вы, Стас. Ладно, пойдемте в приемное. Ну вы и гусь. В городе теракт, я, второй человек в клинике, сижу, ничего не знаю, а вы уже всем распорядились. Может, вы и кафедру возглавите вместо меня? Вы в институте как учились?

— На тройки в основном.

— Значит, будете прекрасным руководителем.

— Просто я давно тренируюсь на рынке; там, если всех в кулаке не держать, без прибыли останешься. Вы тоже научитесь. Мобильный только не выключайте, и все нормально будет.