– Выходим в район! – прокричал Марлену штурман. – Там наш самолет-разведчик обнаружил немецкий опорный пункт! Все как вы хотели: бетон, несколько дотов, закрытая артиллерийская площадка… Иду по приборам!

– Понял! Вика, готовь аппаратуру!

– Всегда готов!

– И посматривай кругом.

– Да посматриваю я, посматриваю…

Радиолокатор, радиоприцел – все работало, но, вероятно, Исаев ни за что бы не обнаружил немецкий «шверпункт», если бы тот сам себя не выдал огнем батареи – гаубицы били постоянно, озаряя вспышками дворик, выхватывая из темноты угловатые формы дотов.

– Фролов! Набираем высоту и делаем заход! Шесть тысяч метров.

– Понял! Идем с набором!

«Ту-2» плавно отвернул, вой моторов поднялся выше. Новый заход. Шверпункт выделялся мерцавшим пятнышком далеко внизу и впереди.

– Сброс!

Бомбардировщик ощутимо качнулся, освободившись от двух с лишним тонн. «Прибой» оседал вниз, продолжая лететь с той же скоростью, что и самолет. Потом полыхнул ПРД, бросая самолет-снаряд вперед, и заработал пульсирующий воздушно-реактивный двигатель.

Марлен вспотел, стараясь удержать самолет-снаряд на линии прицела. Тот слушался, скатываясь, как салазки с горки…

…В глазах немцев-артиллеристов плясали цветные пятна, и сквозь их мельтешение невозможно было разобрать слабый отблеск в небесах. Слабенький отсвет затлел далеко на востоке, словно зоревый луч, опередивший рассвет – это сработал ПРД самолета-снаряда 10-Х «Прибой».

«Прибой» жужжал, приближаясь, – так звучал ПуВРД. Самолет-снаряд был куда больше и тяжелее планирующей бомбы Тимофеева, так и БЧ у него была помощней – 10-Х нес тонну взрывчатки.

«Прибой» ударил по артиллерийской батарее, сокрушая матчасть, разнося блиндажи с личным составом. Взрыв расколол небо и разрыл землю гигантской воронкой – пушки, гаубицы, мертвецы, бетонные глыбы кувыркались черными смазанными тенями в мгновенном пламени вспышки.

– Цель накрыта! Возвращаемся.

– Товарищ старший лейтенант! – загорелся пилот. – А давайте еще вылет?

– Уговорил!

«Ту-2» описал широкую дугу, оставляя под крылом пожары, и взял курс на аэродром. Непонятно было, что пролегало внизу – сама передовая или близкий тыл, но там творился ад, а летчики были выше него, как всякие небожители.

ВВП была готова – две цепочки прожекторов высвечивали ее. Оставалось только сесть. Бомбардировщик мягко коснулся полосы, прокатился и взревел моторами, разворачиваясь.

Марлен с удовольствием покинул тесную кабину. Испытания прошли успешно, самолет-снаряд хорошо слушался оператора. А всякие показатели с датчиков записаны на магнитофон, с этим разберемся в Москве.

– Цепляем! Эй!

На скрипучей тележке подкатили следующий «Прибой», подвесили. Процедура была не быстрой, но конечной. К тому же Исаеву следовало сначала договориться с разведывательно-диверсионной группой, засланной в немецкий тыл. Следующей целью, по просьбе командования фронта, был выбран немецкий аэродром возле Ахтырки. Договоренность была достигнута еще в Москве, при планировании войсковых испытаний, и РДГ уже прибыла на место. Разведчики-диверсанты должны были связаться с «Ту-2» и выдать пеленг, на который станет ориентироваться оператор «Прибоя». Проще всего было, конечно, попросту «подсветить» аэродром из ракетницы, но это выдало бы РДГ. Да и зачем лишний шум?