Следующая «мина» сработала почти сразу же за первой.

Они были уже недалеко от озера, просматривающегося сквозь частокол осин, берез, ив и сосен, как вдруг недалеко раздался вой, треск ветвей, шум и рычание, будто в кустах сцепились в жестоком бою хищные звери. Впрочем, так оно и было. Подобравшись к источнику шума, Илья увидел двух рвущих друг друга волков и узнал в одном из них Огнеглазого, хранителя Владиславы. Недолго думая, выцелил противника Огнеглазого и выстрелил из арбалета, всаживая стрелу в бок зверя. Подскочил к хищникам, принадлежащим разным «службам», поближе, собираясь выпустить вторую стрелу, добить раненого волка, и едва не поплатился за нерасчетливость.

За волком, стерегущим территорию храма, следовала группа хха, и лишь торопливость одного из них, выскочившего на поляну сбоку чуть раньше, чем следовало, спасла Илье жизнь. Он изменил направление броска, выпустил в монаха стрелу и тут же метнулся в другую сторону, уходя от разряда жезла Силы другого бородача. Однако больше охранники ничего сделать не успели. Раздались два негромких щелчка, и оба монаха в черном попадали на землю с дырами в головах. Снайпер стрелял с расстояния всего в два десятка метров и промахнуться не мог.

– Друг? – окликнул его Илья и услышал удаляющийся голос:

– К лодке! Быстрее!..

Илья потрепал подбежавшего Огнеглазого за ушами, шепнул: «Догоняй наших», – и побежал следом, чувствуя, что впереди его ждет еще один сюрприз.

На этот раз сюрпризом оказалось появление сотника с отрядом хха в десять человек. Как он вычислил местонахождение беглецов, было не важно, это была его территория, контролируемая множеством живых датчиков – от насекомых до зверей и птиц, но выбрал он момент не совсем удачно, так как беглецы успели приготовиться к нападению, а Илья и вовсе оказался вне круга западни.

Если бы сотник сразу начал атаку (в его распоряжении находились трое колдунов, вооруженных жезлами Силы, остальные монахи – бывшие спецназовцы – кроме ножей и метательных снарядов имели еще и вполне современные пистолеты-пулеметы), то, естественно, Антон не смог бы оказать сопротивление, защитить женщин и сохранить Лик Беса. Но Лиховский, уже зная о гибели верховной жрицы, в предвкушении власти – он теперь становился главным хозяином храма – решил продлить удовольствие и всласть поиздеваться над тем, кто мог его убить, но пожалел.

– Вот мы и снова встретились, Витязь, – с кривой улыбкой вышел он из-за спин дюжих сторожей храма, окруживших Антона со спутницами со всех сторон на небольшой полянке с зеленым бугорком посредине. – Недалеко ты ушел, надо признаться. Я думал, ты давно мчишься по Ильмень-озеру домой. Правда, я и там бы тебя достал, но, к счастью, ты задержался, чтобы доставить мне радость. Теперь ты останешься здесь… навсегда, и баба твоя достанется мне. Жрицей я ее сделаю, не возражаешь? А Врата верни, не нужны они тебе, господин хороший.

Антон оглянулся на Валерию и Владиславу, ответивших ему испуганно-отчаянными взглядами, и почти не шевеля губами, чтобы не услышал сотник, промолвил: