Он ощутил покалывание в ногтях на руках и ногах. Ощутил кожу на лице, и вдруг понял, что она покрыта мягкой шелковистой шерстью. Действительно, изо всех пор его тела вырастали толстые мягкие волосы, покрывая нос, щеки, верхнюю губу! Пальцы, вернее когти, коснулись зубов, которые стали клыками! Ройбен ощутил, как клыки удлиняются, а рот вытягивается вперед! «О, но ты же знал это, так ведь? Разве ты не знал, что это внутри тебя, и оно рвется наружу? Ты знал!»

Голос стал утробным и грубым. Он расхохотался от наслаждения, тихо и уверенно, совершенно себя не сдерживая.

Его руки тоже густо покрылись шерстью! А когти, только погляди на эти когти.

Содрав с себя рубашку и шорты без малейшего усилия, Ройбен уронил их на пол. Волосы на голове становились длиннее, волнами спадая на плечи. Грудь тоже была полностью покрыта шерстью, а мышцы в бедрах и икрах пели, чувствуя новую силу.

Когда-то это должно достигнуть пика, это безумие, схожее с оргазмом, но пика все не было. Оно продолжалось и продолжалось. Ройбен почувствовал, как из его горла был готов изойти крик, вой, но он не поддался ему. Глядя в ночное небо, он видел слои облаков, скрытые за туманом, звезды, которые не мог видеть глаз человека, плывущие в бесконечности.

— О боже, боже, боже, — прошептал он.

Все дома вокруг стали будто живыми, пульсируя огнями, внутри их пульсировали голоса, огромный город пел и дышал вокруг него.

Хочешь спросить, не правда ли, почему это происходит? Хочешь остановиться, так ведь? Хочешь узнать.

— Не-е-т, — прошептал он. Будто он протянул руки к Мерчент, сквозь тьму. Снял с нее платье из мягкой коричневой шерстяной ткани и нащупал ее обнаженную грудь.

Но что со мной произошло?! Чем я стал?

Ответ пришел к нему, непреклонный, будто голод. Он знал. Знал и был готов к этому. Знал, что это надвигается. Знал, видя во снах, в мыслях, приходящих во время пробуждения. Эта сила должна была найти выход, иначе она бы разорвала его на части.

Каждая мышца его тела желала бежать, прыгать, вырваться из заточения.

Развернувшись, он согнул мощные ноги и, подпрыгнув, очутился на карнизе, под окном комнаты родителей. А следующим прыжком запрыгнул на крышу дома.

И рассмеялся. Это было так легко и естественно. Босые ноги крепко вцепились в битум кровли. Он прыгнул, словно зверь, пересекая крышу, прошел пару шагов, и снова прыгнул.

Не успев даже подумать, он перепрыгнул улицу, оказавшись на крыше дома напротив. Он просто не мог упасть.

И перестал думать. Отдался охватившей его силе и побежал вперед, перепрыгивая с крыши на крышу. Никогда еще он не ощущал такой силы и такой свободы.

Голоса стали громче, их хор то стихал, то усиливался. Он кружил, выискивая в них одну ноту. Какую же? Что он хотел услышать, что хотел узнать? Кто зовет его?

Он перескакивал с одного дома на другой, постепенно спускаясь ниже, все ближе к шуму и оживленному движению на Норт-Бич, двигаясь все быстрее, с легкостью хватаясь когтями и удерживая свой вес, прыгая через улицы и переулки.

Переулки! Он остановился. И услышал звук. Женщина кричала от ужаса, кричала, вложив всю себя в крик, зная, что от этого зависит ее жизнь.