— Скоро к нам присоединятся Сергей и Фрэнк, — сказал Маргон. — Через пару дней. Сейчас они заняты, выписывая красочный путь бесславного Человека-волка на юг.

— О, они делают это с удовольствием, — заявил Тибо раскатистым баритоном. — Особенно Фрэнк.

— Отныне мы будем вместе с вами, — сказал Феликс. — И временами мы, все вместе, будем отправляться в те места в мире, где голоса зовут нас настойчивее всего и где всегда есть возможность охотиться на зло.

Маргон встал.

— Ваша жизнь, волчата, только начинается.

Их встреча закончилась, но был один вопрос, который будто жег Ройбена. Он не мог не получить на него ответ.

Его охватила буря чувств и мыслей. Он желал обдумать все, что узнал сегодня, а перспектива того, что все они останутся здесь, под крышей дома в Нидек Пойнт, наполняла его радостью. Но был вопрос, который не давал ему покоя, и он не мог ждать дальше. Это было будто желание тела, оно не оставляло его, какие бы чудесные мысли ни кружились сейчас в его уме.

Было нечто, что он желал знать, знать прямо сейчас.

Он пошел следом за Феликсом, тем, кого ощущал как самого близкого себе. Они пришли в библиотеку, и Феликс стал разводить огонь в камине.

— Что такое, младший брат? — спросил Феликс. — Ты выглядишь обеспокоенным. Я думал, все прошло хорошо.

— Лаура, — прошептал Ройбен. — Что же с Лаурой? Даруете ли вы Хризму Лауре? Должен ли я спросить об этом тебя, или же Маргона, или…

— Она достойна, — сказал Феликс. — Это было решено почти сразу же. Думаю, не было ни малейшего сомнения. И она знает это. У нас нет тайн от Лауры. Когда она сама будет готова, пусть лишь попросит.

У Ройбена замерло сердце. Он не мог глядеть в глаза Феликсу. Почувствовал, как тот взял его за плечо. Как сильные пальцы взяли его за предплечье.

— А если она захочет, ты сделаешь это? Ты? — спросил Ройбен.

— Да. Если она захочет. Маргон или я. Мы сделаем это.

Почему же это было так болезненно? Неужели это не то, что он так хотел знать?

Он снова будто увидел ее перед собой, так, как увидел той ночью, в Мьюирском лесу, когда он пел на лужайке у ее дома, когда она появилась перед ним, будто из ниоткуда, стоя на заднем крыльце своего маленького дома, в длинной белой фланелевой ночной рубашке.

— Наверное, я самый эгоистичный мужчина, когда-либо родившийся, — прошептал он.

— Нет, ты не таков, — ответил Феликс. — Но решение за ней.

— Сам себя не пойму, — сказал Ройбен.

— А вот я тебя понимаю, — ответил Феликс.

Бежали мгновения.

Феликс чиркнул большой каминной спичкой и поджег растопку. Раздался уже привычный гул, растопка занялась пламенем, от которого пошли отблески на кирпичи камина.

Феликс стоял, терпеливо ожидая.

— Вы такие прекрасные дети, — тихо сказал он. — Завидую я вам и вашему дивному новому миру. Даже не знаю, хватило бы у меня отваги и дальше жить в нем, если бы со мной не было вас.

За неделю случилось очень многое.

Маргон отвез Стюарта в Санта-Розу, чтобы тот забрал свою машину, старый «Ягуар»-кабриолет, когда-то принадлежавший отцу Стюарта. Они навестили мать Стюарта, которая была помещена в психиатрическую лечебницу и заявляла, что «умирает со скуки» и «устала от этих дешевых журналов», что готова накупить целый гардероб новой одежды, чтобы справиться со своим состоянием. Звонил ее агент из Голливуда, сказал, что она снова популярна. Конечно, это было преувеличением, но у них была для нее работа, садись в самолет и прилетай. Может, заодно закупишься на Родео Драйв.