— Ладно, это все ваша бабушка выдумала.

И так далее, и тому подобное.

Стюарт куда-то исчез вместе с Маргоном Спервером. Барон Тибо помогал Лауре сервировать последние ньютоновские рулеты с инжиром и кокосовые пирожные на расписанное цветами фарфоровое блюдо. На кухне пахло нарезанными свежими яблоками и чаем с корицей. Лаура выглядела совершенно измотанной, но с удовольствием общалась с Тибо, весь вечер они тихо переговаривались.

— Мораль суть необходимость в контексте ситуации, — говорил Тибо. — Нет, я не сторонник релятивизма. Аморально на самом деле игнорировать контекст, в котором принимается решение.

— Тогда как же нам установить непреложные истины? — спросила Лаура. — Я хорошо понимаю, о чем вы говорите, но мне не хватает умения дать определение тому, как мы согласуем решения и мораль в условиях постоянно меняющегося контекста…

— Путем распознания условий, в которых принимается каждое решение относительно морали, — сказал Тибо.

Люди потихоньку начинали расходиться.

Сотрудники полиции заканчивали сбор показаний.

Шериф сообщил, что поиски Человека-волка в окрестностях Нидека прекращены. А еще ему только что сообщили, что Ясько и Клопова были объявлены в розыск Интерполом по ряду дел, заведенных во Франции и Германии.

Кому-то удалось сделать целую серию качественных снимков Человека-волка у Сан-Хосе.

— Похоже, он и есть, — сказал шериф, глядя на экран «Айфона». — Тот же самый, черт. Только поглядите. И как этой твари удалось так быстро уйти на такое расстояние?

Криминалисты объявили, что завершили осмотр места преступления и снимают ограждение.

Вечеринка подходила к концу.

Родных Ройбена ждал самолет в ближайшем аэропорту. Ройбен проводил мать до дверей.

— Эти друзья Нидеков просто золотые люди, — созналась она. — Хороший человек этот Феликс. Теперь я понимаю, почему Артур Хаммермилл сразу же проникся к нему глубочайшей симпатией. Он мне все рассказывал и рассказывал о нем.

Она нежно поцеловала Ройбена в обе щеки.

— Будешь привозить Стюарта к доктору Катлер, на уколы.

— Конечно, мама. Стюарт мне теперь как младший брат.

Мать долго смотрела на него.

— Постарайся не забивать себе голову всеми вопросами сразу, теми, на которые пока нет ответа, — сказал Ройбен. — Сама меня учила, что с некоторыми вопросами приходится прожить жизнь, так и не получив ответа.

Она удивилась.

— Думаешь, я беспокоюсь, Ройбен? — спросила она. — Ты и не знаешь, как изменил меня сегодняшний вечер. Да, это было ужасающе. Один день и одна ночь в аду. Когда-нибудь я расскажу тебе, о чем я на самом деле беспокоюсь. — Она печально покачала головой. — Знаешь ли, занятия медициной в состоянии сбить с толку самого рассудительного человека. Мы, врачи, каждый день сталкиваемся с чудесным и необъяснимым. Ты и не поверишь, насколько легче мне стало сегодня во многом. — Она задумалась. — Хирург тоже может быть суеверным, как любой человек, — только и сказала она напоследок.

Они молча дошли до поджидавшего ее микроавтобуса.

Ройбен обнял Джима и пообещал позвонить в ближайшее время.

— Я понимаю, какую ношу на тебя взвалил, — прошептал он. — Понимаю, что заставил пережить.