— Партия, — сказал наконец Ашер.

— Девять-четыре. Боюсь, не очень хороший результат.

Ашер весело рассмеялся.

— В следующий раз у вас получится. Как я и говорил, к необычному размеру в конце концов привыкаешь. Давайте, ваша подача.

Во второй партии Крейн обнаружил, что Ашер прав: привыкнув к более низкому и глубокому корту, он понял, что играть ему стало легче. Крейн провел несколько атак и смог послать мяч за пределы зоны подачи, заставив Ашера играть у задней стенки. Теперь он уже не просто концентрировался на приеме мяча, но и мог занять лучшую позицию. Игра затянулась, и ему удалось победить Ашера со счетом 9:8.

— Поняли, о чем я говорил? — спросил Ашер, тяжело дыша. — Вы быстро учитесь. Так мы с вами сыграем еще несколько раз, и вам придется искать более опытного партнера.

Крейн усмехнулся.

— Ваша подача, — сказал он, бросая мяч Ашеру.

Ашер поймал мяч, но подавать не стал.

— Ну а как там Уайт?

— Он все еще на седативах. Коктейль из халдола и атавана. Против психоза и против тревожности.

— Я слышал, вы использовали весьма оригинальный способ уговорить его. Бишоп что-то говорила про стриптиз.

Крейн слабо улыбнулся.

— Человека в таком остром состоянии можно отвлечь, если его шокировать. Я сделал то, чего он никак не ожидал. И выиграл немного времени.

— У вас есть предположения, что с ним произошло?

— Корбетт сейчас составляет полный психологический портрет — насколько позволяет состояние пациента. Но диагноз мы пока поставить не можем. И это странно. Уайт совершенно адекватно разговаривает, даже несмотря на успокоительное. Но совсем недавно он был весь какой-то взвинченный и реагировал только на внутренние стимулы.

— То есть?

— Он был неуправляем, видел галлюцинации. А теперь забыл об этом. Не помнит даже тех жутких звуков, из-за которых с ним такое случилось. Свидетели и друзья говорят, что накануне замечали кое-какие странности, ведь обычно он был сдержанным. В анамнезе Уайта никаких психических расстройств нет. Думаю, вы и сами это знаете. — Крейн помолчал. — Я считаю, его надо вывозить со станции.

Ашер покачал головой.

— Увы…

— Если не ради Уайта, то ради меня. Мне уже надоели коммандер Королис и его подчиненные. Они день и ночь в палате, караулят Уайта, чтобы он не сказал, чего не следует. Например, где на исследовательской станции можно взять брикет пластида.

— Боюсь, ничего тут сделать не могу. Как только вы выпишете Уайта, мне придется запереть его в комнате. Только тогда Королис отстанет.

Крейну показалось, что Ашер говорит с какой-то горечью. Ему не приходило в голову, что и руководитель научного отдела тоже страдает от пресса секретности на «Глубоководном шторме».

Он догадался, что Ашер только что дал ему намек — вряд ли у него будет другая возможность сказать то, что нужно.

«Пора», — подумал Крейн. И набрал воздуха в грудь.

— Кажется, я начал наконец понимать, — заговорил он.

Ашер, который смотрел на мячик в своей руке, поднял взгляд:

— Что?

— Зачем я здесь.

— Это ясно. Вы здесь для того, чтобы решить наши медицинские проблемы.

— Нет. Я хочу сказать: почему выбрали именно меня.