Я терялся в догадках – что привело его в мой дом в такую непогоду, разве не мог он обсудить наши дела по телефону? Да, скорее всего, мой телефон на прослушке – разве спецслужбы упустят возможность сунуть свой длинный нос в мои дела? Но мы ничего незаконного не делали и ничего особо тайного – тоже. Если только не считать тайной наши коммерческие дела и планы. Но спецслужбы эти дела вряд ли заинтересуют. Ну… мне так кажется. Хотя я могу и ошибаться.

За рулем фургона сидел неизменный Рон, который радостно меня поприветствовал, долго тряс мне руку (обниматься не решился), а потом отправился на кухню – заявил, что пойдет на запах съестного, так как чует – без вкусностей его там точно не оставят. А мы со Страусом расположились у меня в кабинете – он с ходу сообщил, что разговор наш конфиденциальный и что надо поговорить, прежде чем мы займемся чем-то другим. Чем конкретно – он не пояснил, но основательно меня заинтриговал.

Когда мы уселись в кресла у камина и я плеснул ему в стакан хорошего шотландского виски (он, похоже, даже не заметил – автоматически взял стакан, и тот застыл на весу у него в руке), Страус вполголоса, наклонившись ко мне, сказал:

– Майкл, наша с тобой доля за трансляцию боя составила двадцать миллионов долларов!

Я слегка опешил – честно сказать, не думал, что это будет так много. Потом пожал плечами и, усмехнувшись, ответил:

– Но это же замечательно! А в чем еще дело?

– Дело в том, что у нас с тобой впереди огромные, дорогие проекты! И мы не можем поставить их под удар! Понимаешь?

– Нет, не очень понимаю, – ответил я, хотя прекрасно понял, к чему он клонит. И мне это не нравилось.

– Ты должен лечь в первом же раунде! Изобразить, что получил нокаутирующий удар, и лечь! Стоп, ничего не говори! Я понимаю, что ты считаешь, будто устоишь против Мохаммеда Али. Но, Майкл, это невозможно! Он тебя изуродует, он отобьет тебе башку, и тогда ты не сможешь закончить свою серию книг! Ты не снимешь фильмы! Мы не заработаем денег! Гораздо больших денег, чем ты получил бы за бой! Понимаешь, нет?

– Понимаю, – кивнул я, – только ложиться не буду.

– Майкл! Что ты творишь! – Страус драматично всплеснул руками. – Это уже не шутки! Ты уже сам себе не принадлежишь! Мы партнеры! У нас бизнес! Ты не можешь просто взять и подставить свою драгоценную голову под кувалды этого черномазого! У него в башке мозгов нет, но у тебя-то есть! Ты-то должен понимать, что делаешь! Ты ведь…

– Антилопа с золотыми копытами. Знаю! – ухмыльнулся я. – Джон, вопрос закрыт. Я буду биться так, как считаю возможным. И ты ничего не сможешь с этим поделать. Лучше пойди и поставь на меня тысячу баксов – если есть такая возможность.

– Я отдам тебе часть моих доходов от трансляции! – страдальчески скривился Страус. – Только упади в первом раунде и не дай разбить себе голову!

– А давай заключим с тобой пари? – неожиданно для самого себя предложил я. – Если я выигрываю бой, то ты отдаешь мне твою половину доходов с трансляций. Если проигрываю – отдаю тебе мою половину. Соглашайся! Это хорошее пари!

Страус задумался, брови его поднялись.