— Привет, мам. — Я целую ее в щеку, протягиваю маленькую коробочку. — С Днем рождения.

Она даже не трудится заглянуть внутрь, просто сжимает в кулаке и оценивает меня взглядом. Наверняка недовольна тем, что на мне костюм из обычного магазина, а не какой-нибудь Том Форд или Армани. И тот, и другой у меня есть, но, если бы я заявился в таком виде, это означало бы одно — я принял правила игры.

— Ты виделся с Лейлой. — Она не спрашивает, она утверждает.

Засовываю ладони в карманы пиджака и молча жду продолжения.

— Ты знаешь, что она мне никогда не нравилась.

Это правда.

— Так и будешь отмалчиваться? — наконец, сдается мать.

— Просто хотел услышать вывод или хотя бы напутствие на пути к добровольному самосожжению на благо семьи.

— Ты совершенно не меняешься.

— А ты все такая же молодая красотка, — улыбаюсь я. — Постоянство, мать его!

— Я думаю, — она показывает взглядом куда-то мне за спину, — Джана более подходящий вариант.

Даже не собираюсь смотреть.

— У ее отца нефть или золото? — Становится почти смешно. — Или оружие и кокаин?

— Перспектива стать министром. Хороший вариант, и девочка очень положительная: чтит традиции.

«Чтит традиции» — это значит, что она напоказ ходит в мечеть каждый день. Сейчас это модно.

— Рад был тебя повидать, мам. Можешь выкинуть это дерьмо, — киваю на свой подарок, который она все так же без интереса перекладывает из руки в руку. — Будущий министр наверняка подарил что-то покруче.

Разворачиваюсь на каблуках, на ходу сдергивая галстук.

Мои десять минут вежливости закончились.

Я выхожу в коридор, и натыкаюсь на Адину — лучшую подружку Лейлы. Она даже рот приоткрывает от удивления. Я усмехаюсь, вспоминая, при каких обстоятельствах мы виделись в последний раз. Лейла мне изменила, а я в отместку трахнул ее подружку. Ту, с которой она тусит всегда и везде.

— Что ты тут делаешь? — густо краснеет Адина.

— Тебя ищу, — вру и хватаю ее за руку. Это же гостиница, тут должно быть куча закоулков, вот в одном из них я ее и трахну во второй раз.

— Наиль, подожди… — вяло сопротивляется моя жертва.

Останавливаюсь и вопросительно смотрю на нее.

— Я… Послушай, Лейла ничего не знает, и я не хочу…

Ее попытки казаться правильной просто смехотворны, особенно после того, как Адина мне отсосала по собственной инициативе. Еще тогда знал — видел — как она на меня смотрит. Только и ждала повода раздвинуть ноги. Ну ок, кто я такой, чтобы осуждать?

— Мы не должны повторять это снова. Так неправильно. Лейла здесь.

— Ты определись, в чем конкретно загвоздка: в твоем фальшивом чувстве вины или в том, что подружка может застукать тебя, трахающейся с ее бывшим.

Я циник. Нет, я хуже — я циник-одиночка, которому принципиально пофигу на всех женщин.

Адина медлит, крутит браслет на руке — и я вижу в этом знак согласия. Если женщина не готова к сексу, она просто уходит. А вот эти попытки казаться правильной недотрогой полный отстой.

Я заталкиваю ее в какую-то подсобку и даже не проверяю, закрыл ли дверь на защелку. Поворачиваю сучку животом к стене, задираю ее платье, отодвигаю в сторону трусики. Ломалась, а сама уже течет. Еще одна правда жизни: женщины — почти все — любят жесткий секс. Вся эта ваниль, ухаживания и прочая хрень — это для семейного секса раз в месяц. А когда появляется возможность перепихнуться по-быстрому, быть жестко оттраханной — они всегда мокрые и готовые.