– Я пойду «Урал» подгоню, – сипло сказал Калякин Гурову. – Вам, товарищ полковник, конечно, неудобно в люльке-то будет… Только, понимаете, туда на машине никак не проехать. Даже вездеход не пройдет. На мотоцикле-то едва ли протиснемся. И то не до самого места… – он говорил так, словно покойник оказался в таком глухом месте по его личной вине.

– А я, признаться, меньше, чем на «Мерседес», не рассчитывал, – серьезно сказал Гуров. – Привык, понимаешь, в «Мерседесах» раскатывать…

Но, поймав недоумевающий взгляд Калякина, он ободряюще похлопал его по плечу и добавил:

– Ты не пугайся, сержант! Не бери в голову. Я ведь оперативный работник, а не проверяющий из министерства. В крайнем случае могу разок и в люльке прокатиться. Подгоняй свой «Урал»!

– А, ну да, – озадаченно пробормотал Калякин и пошел за мотоциклом.

Гуров остался наедине с грубияном Савиновым. После того как милиционер узнал, кто такой Гуров, и убедился, что тот не наябедничал на него начальнику, он несколько успокоился, но все равно держался настороже и всячески пытался наладить отношения.

– Вы, товарищ полковник, это самое… – заговорил он, переминаясь с ноги на ногу и сконфуженно глядя куда-то в сторону. – Вы не думайте… Кто же знал, что вы из нашего ведомства? Ошибка с каждым может случиться. Виноват, больше не повторится…

– Мне от твоей ошибки хуже не будет, – заметил Гуров. – Можешь не извиняться. Я за других беспокоюсь. За какую-нибудь старушку на базаре или за мужичка подвыпившего… Ведь для них ты царь и бог, верно? Хочу казню, хочу милую. А такого быть не должно, Савинов! Мы не цари, а наемные работники. Нанятые той же старушкой и тем же мужичком и, между прочим, на их же деньги нанятые! Улавливаешь мою мысль?

– Так точно, – послушно сказал Савинов, по-прежнему пряча глаза. – Так вы, значит, не в претензии?

Гуров поморщился.

– Прошлое забыто и похоронено, – ответил он. – И давай больше об этом не будем. Лучше расскажи мне все, что тебе известно об этой смерти. Протокол повторять не надо – его я и сам читал. Расскажи свои словами – что видел, что вообще об этом думаешь… Может, какие соображения есть, о которых раньше не захотел сообщить… Может, что-то запало в память, что кажется незначительным. Мне все важно.

Савинов захлопал светлыми ресницами и нахмурил лоб.

– В память запало? – проговорил он. – Да ничего вроде не запало… А-а, вот! Дождь в тот день шел! Правда, не сильный, а так, накрапывало помаленьку. Хотя мы с Никитой в конце все-таки промокли. Долго больно пришлось возиться… Пока, значит, вытащили, пока досмотр провели, погрузили… Мыслимое дело – мертвяка сто метров тащить до мотоцикла! Тут и в сухую погоду взмокнешь.

– И в тот раз на «Урале» ездили? – спросил Гуров.

– А на чем же? – пожал плечами Савинов. – Это же в лесу. В километре от дороги. Туда просека ведет – только на мотоцикле и проехать. И то не до конца. Просека метров сто не доходит. А еще там кругом камни, бурелом… Я вообще сомневаюсь, что мы сегодня доедем. На нашем «Урале» по лесам гонять – тот еще фокус!

– Не доедем, пешком дойдем, – заметил Гуров. – А сообщил о покойнике вам охотник? Фамилия у него еще странная…