Зиндан на Манежной - это такая очень продуманная вещь, а не просто яма с говнищем. Ну ещё бы - немцы строили. Так-то всю Москву под чичей турки обстраивали, потому как мусульмане и вроде как им единоверцы. А вот самые ответственные сооружения - это немцы делали, с их инженерией. Здоровенный такой бетонный цилиндр, с уровнями как бы разными, а на верхушке - купол стеклянный, со статуей, где чеченский волк грызёт русскую свинью, это у чичей распространённое такое изображение. Красиво, кстати. Говорят, какой-то бывший наш российский скульптор делал, типа Шемякин, или как его там... Ну да я в искусстве плохо понимаю.

Меня-то туда только переночевать отправили, поэтому кинули на самый верхний уровень, где, в общем, жить ещё можно. Конечно, пол с электричеством - каждый час током по ногам вжик, а ноги-то босые, обувь отбирают, так что бьёт конкретно. Ну это чтоб мы тут не скучали. Сверху, опять же, лампочки со стробоскопчиком, по глазам светом лупит. Это вроде как для воздействия на психику. Немцы придумали.

Людей там, значит, хватает. Все босые, растерзанные, друг на дружку не смотрят, ну да это у нас всегда так. На полу моча, говно - отсюда в сортир не водят, всё в дырки стекает, на головы тем, кто пониже сидит. Короче, весёлого мало.

Ну, я, значит, местечко себе у стены нашёл, где почище, и током не так сильно дерёт, тряпочку себе сухенькую под ноги подложил, не помню, откуда взялась, вроде рубашка чья-то. Скрючился, зажмурился, чтобы светом по глазам не фигачило, и стал, значит, утра ждать.

В общем, сижу, и на думку меня пробивает.

Думаю я, понятно, как же это мы дошли до жизни такой. И ведь хорошо как всё начиналось в девяносто первом. Демократическая, так сказать, революция. Народ, блин, свергает прогнивший гекачепистский режим. Трёхдневное противостояние, бля, бескровный переворот! Ни одной жертвы среди восставших! Войска, бля, братаются с народом, курлы-мурлы и всё такое. И впереди счастье без конца, мать его так.

И ведь действительно было. Я-то это дело помню. Лично братался с народом этим самым.

Мы тогда ночью на броне к баррикадам подошли. Толпень была, конечно, та ещё. Никакой организации, пацаны и девки сопливые, да ещё всякие дядечки демократические. Бродят чего-то, баррикады у них эти самые - пальцем проткнуть можно. Я тогда ещё подумал - один хороший залп, и все разбегутся с визгом и соплями. Они же, блин, в жизни себе не представляли, что это такое, когда в тебя стреляют. Разбежались бы как миленькие.

Ну мы, конечно, стрелять даже и не думали. В народ-то, в своих-то. Да срали мы говном на гекачепе ихнее мудацкое, из-за которого...

В общем, думаю я обо всех этих делах, тут нас всех током тырц! И разряд такой неслабенький дали. Я-то ещё ничего, а люди как горох посыпались. Ну, поорали маненько, перестали. Я чего - сижу себе. Главное, не суетиться. Только зажмурился покрепче - стробоскоп очень уж зачастил, глазам больно.

Чувствую - кто-то меня трясёт за плечо. Ну, открываю я полглаза, смотрю - старичок. Тощий, плешивый, глазки безумные. В общем, типаж. Такие, по идее, должны были передохнуть в первую же неделю, когда чичи пришли, а вот хрен. Чичи их особенно не трогали - вроде как старость уважают. Живут себе по помойкам, кое-как подкармливаются.