Как учат бестиарии, зеленые глаза – не только у василисков, но и вообще у всех змей и у некоторых драконов. У этих последних, впрочем, глаза часто бывают разного цвета: один зеленый, другой желтый. Разные глаза, если один из них зеленый, в средневековой системе ценностей воспринимаются как нечто сугубо негативное и опасное. Например, ни в коем случае нельзя садиться на коня с разными глазами: из чистого коварства он сбросит всадника в разгар турнира или битвы[123]. С другой стороны, «зеленый» (то есть серый в яблоках) конь отличается не только статями, но и покладистым нравом: такие кони очень высоко ценились у государей позднего Средневековья[124].

Глаза у колдунов и колдуний бледно-зеленые; тот же цвет у зелий и ядов, которые они изготавливают. В каком бы состоянии ни была отрава, хоть в жидком, хоть в твердом, цвет явно свидетельствует о ее губительной силе, сообразно ее ингредиентам: ядовитым растениям (тис, цикута, белладонна, наперстянка) и животным (жаба, лягушка, скорпион, гадюка). Жаба вообще занимает почетное место в бестиарии отравителей. Средневековая культура не благоволит к ней и называет ее «лягвой, обреченной Господом на жизнь под землей»[125]. Все бестиарии обращают особое внимание на ее безобразный вид, бородавчатую, покрытую слизью кожу и связь с магами и колдунами. Эта притворщица является на шабаш, нацепив зеленую шкуру, тогда как ее естественный цвет – серый, и предается там гнусным оргиям, как и ее дальняя родственница – лягушка, к которой жаба испытывает ненависть и зависть, потому что лягушка, в отличие от нее, живет не под землей, а в воде[126]. Слюна жабы, как и ее моча и другие выделяемые ею жидкости, а также ее яд, входит в состав многих зловредных, а то и смертоносных зелий. Однако если жабу высушить и истолочь в порошок, она может принести пользу, вбирая в себя силы зла и тем самым оберегая человека, который носит порошок на себе в полотняном или кожаном мешочке[127].

До позднего Средневековья яды сравнительно редко связывали с зеленым цветом. В эпоху расцвета феодализма отравленную еду или питье чаще представляли себе красными или черными. Так, отравленное яблоко, которое фигурирует во многих рыцарских романах (Гавейна, племянника и наследника короля Артура, дважды пытались отравить таким яблоком) и которое в Новое время часто встречается в сказках («Белоснежка и семь гномов» и др.), всегда одного цвета: красного. Если в рыцарские времена упоминается «зеленое яблоко», это не следует понимать так, что оно отравленное: оно просто кислое. Зато губительные зелья, состряпанные пособниками Сатаны, в позднем Средневековье все реже бывают темными или черными: теперь эти эликсиры и притирания становятся преимущественно бледно-зелеными. Здесь, как и в других областях жизни, проявилась характерная для эпохи тенденция: повышение значимости черного и обесценение зеленого