На минуту королевский меч застрял в груди врага, мертвое тело всей тяжестью повисло на руке у Артура. Но серый конь был обучен и на этот случай: Балин попробовал было заехать с тыла, но наткнулся на оскаленные зубы и подкованные копыта. Один удар копытом раскроил плечо соловой лошади Балина. Она заржала и рванулась прочь, не слушаясь ни поводьев, ни шпор. Но Балин, храбрый негодяй, все же силой заставил ее повернуть обратно, как раз когда Артур, выдернув меч из груди Рыжего, обернулся к нему с оружием в руках.

Наверное, в свой последний миг Балин узнал короля. Но у него уже не было времени говорить, тем менее – просить пощады. Последовала еще одна короткая яростная стычка, и Балин, получив острием Калибурна в горло, упал на затоптанную, окровавленную траву. Он дернулся раз, хватил ртом воздух и захлебнулся собственной кровью. Его лошадь, получив свободу, не обратилась в бегство, а просто стояла, свесив голову и подрагивая коленями; по плечу у нее бежала кровь. Обе другие лошади ускакали.

Артур соскочил с седла, отер меч о тело Балина, развернул плащ с левой руки и подошел ко мне, ведя серого в поводу. Он опустил ладонь на мое окровавленное плечо.

– Столько крови. Тут есть и твоя?

– Нет. А как ты?

– Ни царапины, – бодро ответил он. Он дышал только чуть чаще обычного. – Хотя не такие уж они были овечки. Обученные воины, как я заметил, когда мог выбрать минуту для созерцания... Посиди тут немного, я принесу воды.

Он бросил мне поводья серого, отцепил с луки седла рог в серебряной оправе и легкими шагами пошел к реке. Вдруг я услышал, как он обо что-то споткнулся, легкие шаги замерли, раздался удивленный возглас. Я повернул голову – он разглядывал изорванные остатки одного из моих переметных мешков: там среди лоскутов кожи и рассыпанной провизии виднелся обрывок бархата, густо шитого золотом, а рядом в траве сверкал вырванный Балином драгоценный самоцвет. Артур порывисто обернулся. Лицо его побледнело.

– Клянусь Светом! Так это ты!

– Кто же еще? Я думал, ты меня узнал.

– Мерлин! – Вот теперь у него пресеклось дыхание. Он вернулся к сосне и встал надо мною. – Я думал... я ведь даже не успел осмотреться... вижу, трое негодяев убивают старика, а он безоружен и беден... как мне показалось по виду его коня и одежды... – И он упал подле меня на колени. – Мерлин, Мерлин...

Верховный король всей Британии опустил голову мне в колени и молчал.

Но вот он выпрямился и посмотрел мне в лицо.

– Гонец передал мне твой знак и твои слова, – сказал он. – Но я не вполне ему поверил. Сначала, когда он рассказал о тебе и показал дракона, все показалось мне убедительным... Я ведь никогда думал, что ты можешь умереть как обыкновенный смертный... Но пока ехал сюда, один, ни с кем не поговоришь, только размышляй, ну... я как-то разуверился. Не знаю, что я себе представлял: наверно, подъеду и встану один-одинешенек перед заложенным входом в пещеру, где мы тебя заживо пoxoронили. – Я почувствовал, как он содрогнулся. – Мерлин, но что же на самом деле произошло? Когда мы сочли тебя мертвым и замуровали в пещере, то был твой давний недуг, принявший обличье смерти, теперь мне это ясно. Но потом, когда ты очнулся, один, под бременем своих погребальных покровов? Видит бог, от этого одного можно было опять помереть. Как же ты поступил? Каким образом выжил, запертый в недрах полого холма? Каким образом выбрался наружу? И когда? Ты ведь знал, как мне тебя не хватает, где же ты пропадал так долго?