Он шел и думал, что скульптор, создавший эту маленькую изысканную композицию, несомненно заслуживал места на Олимпе. Но кто он?

У входа в гостиницу он задержался, чтобы смахнуть пыль с ботинок, и в этот момент из дверей выскочил мальчишка-чистильщик с щеткой в одной руке и ваксой в другой, быстро спросил: «Разрешите?» — и начал чистить ботинки Кайла.

Кайл присел на скамейку и стал рассматривать мальчишку. Это был невысокий пятнадцатилетний юноша, гибкий и сильный. В древние века он был бы прекрасной моделью для одного из шедевров Праксителя: прекрасной формы голова, тугие кудри, два падающих на лоб локона, похожие на рожки Пана, и классический греческий профиль. Но нет, Пракситель не сделал бы его своей моделью из-за небольшого шрама, похожего на трещину. Он проходил от носа к углу верхней губы, слегка приподнимая ее и обнажая сверкающие белые зубы. Разве что Пракситель решил бы изваять Пана со шрамом.

— Скажи, кому принадлежит имение за деревней? — спросил Кайл на хорошем греческом языке.

По лицу мальчишки пробежала тень, и он молча покачал головой.

— Ты должен это знать, — настойчиво сказал Кайл. — Оно занимает всю южную часть острова, и окружает его высокая каменная стена.

Мальчик снова покачал головой и ответил:

— Она всегда была здесь.

Кайл улыбнулся ему.

— Всегда — это очень неопределенное время. Может быть, твой отец знает?

— У меня никого нет, — сказал мальчик с достоинством.

— Извини, — сказал Кайл и тут же спросил:

— Но, может быть, ты все же знаешь фамилию владельцев имения?

Мальчишка пробормотал одно слово.

— Гордон? — переспросил Кайл. — Ты сказал Гордоны? Имение принадлежит англичанам?

В этот момент он почувствовал, что умирает его надежда. Ведь если имение принадлежит англичанам, то у него очень мало шансов приобрести эту чудесную скульптуру.

— Они не англичане, — тихо сказал мальчик.

— Я бы хотел с ними встретиться.

— Это невозможно. Туда нет дороги.

— Я знаю, что туда нет дороги со стороны острова, но я думаю, там есть пристань или что-то в этом роде, чтобы можно было высадиться с моря.

Мальчишка снова покачал головой, не поднимая глаз. Возле них остановились несколько жителей деревни. Они разглядывали Кайла и молча прислушивались к их разговору. Насколько Кайл знал греков, они были людьми шумными, жизнерадостными, любопытными, всегда готовыми дать совет. Эти же были сдержаны, молчаливы и неулыбчивы будто не греки вовсе.

Мальчишка закончил работу, и Кайл бросил ему пятидесятилептовую монету. Тот поймал ее на лету и улыбнулся настоящий шедевр с трещинкой.

Обратившись к старому крестьянину. Кайл спросил:

— Вы знаете владельцев имения за стеной? Я хочу встретиться с ними.

Пробормотав что-то себе под нос, старик ушел. А Кайл мысленно обругал себя за психологическую ошибку: в Греции сначала говорят о деньгах. И он громко сказал:

— Я заплачу пятьдесят… нет, сто драхм тому, кто отвезет меня туда морем.

Он знал, что сто драхм — большая сумма для бедняков, влачивших жалкое существование на этом скалистом острове. Большинство из них не зарабатывало столько и за год тяжелой работы. Это были большие деньги. Но никто из них не отозвался на его предложение. Молча, один за другим, они ушли, не оглядываясь.